Никогда не сдавайся!
Автор: Tanyka-san.
Бета: нет.
E-mail: [email protected]
Жанр: драма.
Персонажи: Наруто, Саске – главные; Хината, Сакура, и др.
Рейтинг: R.
Предупреждения: POV Саске, Наруто. Смерть героев. Наверняка ООС, хотя я всеми силами старалась его завуалировать.
Дисклаймеры: все персонажи принадлежат Масаси Кисимото.
Содержание: они встретились, чтобы сразиться. Один хочет спасти деревню, другой – отомстить. Но так ли все просто?
Статус: закончен.
Размещение: только с моего разрешения, и с этой шапкой.
От автора: этот фанф о дружбе. А еще я замахнулась на титанический труд, решив порыться в головах Саске и Наруто, и попытаться разложить по полочкам весь бардак, что там творится! Короче, с радостью принимаю тапки всех цветов и размеров!
очень многа букаффЧасть 1. Два сердца.
Хотя и знаю я давно,
Что в этом бренном мире
Нас ждет всегда жестокая судьба,
Но все же сердце, преисполненное боли,
Тебя не в силах позабыть!
(Отомо Якамоти.)
— Ооох! Как же я устала! — Сакура нагнулась вперед, вытянув перед собой сложенные вместе руки, выровнялась, уперлась ладонями в поясницу и выгнулась назад, разминая натруженную за день спину, — Наруто, ну где ты там? Пошли, на сегодня хватит!
— Да, Сакура-чан, иду! — над крышей сильно покалеченного здания появилась светлая голова, и в следующий момент довольный блондин почти бесшумно спрыгнул на землю.
— Мы сегодня хорошо поработали, правда? — заявил он, с гордостью рассматривая основательно залатанные дыры серьезно пострадавшего строения.
— Ты прав, — смертельно уставшая Харуно совсем не разделяла его энтузиазма. Сейчас она хотела лишь одного: поскорей доползти до кровати и по возможности подольше поспать. — Пошли. Надо отдохнуть, ведь завтра будет не легче.
— Конечно! До завтра, Сакура-чан! — Узумаки развернулся и уже сделал пару шагов, как…
— Постой, Наруто! Ты куда? Нам же целый квартал по пути! — остановила его удивленная Харуно.
— Ааа… Да так… Пойду, немного потренируюсь, — смущенно потерев затылок, ответил он.
— Наруто, ты что? Мы и так целыми днями горбатимся, как проклятые, помогая восстанавливать деревню после нападения Пейна! И не смотря на это, ты все равно находишь время для тренировок! Мне кажется, этого более чем достаточно! Зачем ты еще и вечерами себя изматываешь? Так ты совсем себя загонишь!
— Да не переживай ты, Сакура-чан! — весело рассмеялся Узумаки, бросив на нее полный непреклонной решительности взгляд. — Ты же знаешь, — у меня есть цель и чтоб достигнуть ее, я должен быть сильным!
— Да, но… — Сакура растерянно смотрела вслед быстро удаляющемуся другу. Каждый вечер одно и тоже… Почему она до сих пор к этому не привыкла?
Наруто быстро несся сквозь густой лес, привычно перепрыгивая с ветки на ветку. Еще несколько минут, и он спрыгнул на довольно обширную поляну, в противоположном конце которой возвышался высокий холм. Он простирался на относительно большое расстояние, ограждая собой большую часть поляны и постепенно сливаясь с окружающим лесом. Подножие холма было скалистым, усыпанным камнями и валунами разной величины, между которыми одиноко возвышалось большое, давно высохшее дерево.
Именно это место стало идеальным для его тренировок. Именно сюда Наруто приходил каждый свободный вечер, чтоб побыть наедине с собой. Да, тренироваться он мог где угодно, но именно в этом месте он мог расслабиться и выплеснуть наружу бушующие в душе чувства, потому что был уверен — здесь никто не услышит, как глухо бьется его сердце, никто не увидит боли в его глазах…
***
— Ну сколько можно? Он нас совсем загонять решил? — возмущалась Карин, развалившись на походной подстилке и с наслаждением вытянув уставшие ноги.
— Сколько нужно, столько и можно! — съязвил Суйгетсу, подбросив сухую ветку в костер.
— Заткнись, придурок! Тебе, между прочим, битва с восьмихвостым тоже даром не обошлась! Да и вся миссия в целом: выманить из деревни самого Каге, потратить столько сил на бой с ним и все для того, чтоб узнать, что он сам ничего не знает! А потом еще две недели бродить по всей стране, выискивая его следы! А сколько сил мы потратили, пока его не поймали! А вдруг этот Мадара и за девятихвостым нас отправит? Сразу говорю: и не подумаю — сам пусть идет!
— Да умолкни, наконец, истеричка! Меня уже тошнит от твоего нытья! — психанул Суйгетсу, злобно сверкая глазами.
— Уши заткни, если тошнит, тупица! — заорала в ответ Карин.
— Я лучше тебя сейчас заткну!
— Ну хватит уже, — примирительно заговорил сидящий неподалеку Дзюго, — что поделать? Нам всем не слабо досталось...
В этот момент Саске, который до сих пор молча дожевывал свой ужин, проглотил последний кусок и поднялся.
Перепалка мгновенно прекратилась, и на него удивленно уставились три пары глаз.
— Ээ… Саске-кун, ты куда? — поинтересовалась Карин.
— Пойду, потренируюсь, — равнодушно ответил Учиха, даже не глянув на напарницу.
— Слушай, Саске, ты и так тренируешься каждую свободную минуту, даже последние несколько дней, которые дорого нам обошлись, — недоумевал Суйгетсу, — я не думаю, что ты измотан меньше, чем мы. Нет, я, конечно, понимаю — ты у нас крутой, но даже тебе нужен отдых! Кроме того, скоро стемнеет…
— Успокойся, Суйгетсу, — небрежно бросил Учиха, — ты же знаешь — у меня есть цель. И чтоб добиться ее, мне нужна сила.
— Эй, Саске-кун, тогда я с тобой! — заявила Карин, вскакивая на ноги.
— Нет, — короткий, холодный ответ. Сказал — как отрезал и тут же исчез, словно растворившись в окружающем их лесу.
Учиха остановился на обширной равнине, которую пересекала не очень широкая извилистая река, срывающаяся сюда шумным водопадом с довольно отвесной, поросшей лесом скалы. Что ж, вполне подходящее место для тренировки. Именно похожие на это, уединенные места Саске выбирал каждый свободный вечер, чтобы побыть наедине с собой. Да, тренироваться он мог где угодно, но только в таком месте он мог расслабиться и выплеснуть наружу бушующие в душе чувства, потому что был уверен — здесь никто не услышит, как глухо бьется его сердце, никто не увидит боли в его глазах…
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение — сильное тело быстро и безукоризненно выполняет привычные движения, отточенные долгими годами упорных тренировок. Он не замечает, как солнце все ниже клонится к закату, окрашивая горизонт в багряные, пурпурные тона. Не обращает внимания на быстро сгущающиеся сумерки, смазывающие и скрывающие очертания окружающих предметов. Его тело движется на автомате, а мысли… Мысли сейчас витают далеко за пределами этих мест.
Саске… Сколько бурных чувств, сколько противоречивых эмоций вызывает у него в душе это имя, сколько воспоминаний подкидывает услужливая память…
«Где ты сейчас, друг? Ты же добился своего, так почему не возвращаешься? Я не понимаю... Да, ты когда-то был прав: я не могу тебя понять! Для чего ты ушел к Акацки? Неужели слухи о том, что ты собираешься напасть на Коноху — правда? Почему, Саске, зачем?!» — сколько безрадостных, тревожных вопросов и хоть бы один ответ! Хоть бы намек на то, что же ему сделать, чтобы вернуть друга!
«Забудь его!» — в который раз вспоминаются слова Джирайи. Не просто слова — наполненный горечью крик души, ведь когда-то его учитель тоже не смог остановить дорогого ему человека.
И снова эта щемящая боль в груди…
«Я не забуду. Я не могу забыть того, кто однажды стал моим лучшим другом… Нет, больше — братом, которого у меня никогда не было! Как я могу забыть того, кто заменил мне семью?
Как давно это было… Время, когда я был одинок. Опустошенный, гонимый, презираемый — злой на весь белый свет, с тоской и болью в сердце... Но потом появился ты. Гениальный, всеми любимый… И такой же одинокий. Помнишь, как мы терпеть не могли друг друга? Странно, но я тебя на дух не переносил, несмотря на то, что видел свою боль в твоих глазах. Как думаешь, когда все изменилось? Саске… Такой холодный, молчаливый, надменный. Именно ты, сам того не желая, согрел мою душу. Такой не похожий на меня… Но именно твоего признания я добивался больше всего. И добился — ты признал меня, назвал своим лучшим другом… Тогда я был счастлив, Саске! Счастлив за нас обоих, ведь твое признание означало что ты, как и я, больше не одинок! Так зачем же ты ушел, друг?»
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение — сильное тело безукоризненно и быстро выполняет привычные движения, отточенные долгими годами упорных тренировок. Он гений, — всегда им был. Но сейчас этого мало, недостаточно. Ведь его противник, как ни странно, тоже стал силен. Но он… Он, во что бы то ни стало, должен оказаться сильнее. Иначе не сможет победить того, в ком есть нечто большее, чем грубая сила, того, кто обязательно станет у него на пути, всеми силами пытаясь помешать ему осуществить свою цель.
Он не замечает, как солнце все ниже клонится к закату, окрашивая горизонт в багряные, пурпурные тона. Не обращает внимания на быстро сгущающиеся сумерки, смазывающие и скрывающие очертания окружающих предметов. Его тело движется на автомате, а мысли… Мысли сейчас витают далеко за пределами этих мест.
Наруто… Глупый, неуклюжий, взбалмошный… Упрямый неудачник, ставший ему, однажды, лучшим другом. Нет, больше — семьей, которую он потерял.
«Наруто… Почему именно ты? Ведь мы же совсем не похожи друг на друга! Только потому, что ты был так же одинок? Глупость! Я никогда тебя не жалел! Тогда почему? Почему ты однажды так просто ворвался в мою жизнь? Почему именно ты умудрился залезть ко мне в душу? Как случилось, что ты стал моим лучшим другом? И почему до сих пор им остаешься? Даже теперь... Почему преследуешь? Неустанно, настойчиво зовешь обратно?»
«Я верну тебя в Коноху, Саске! Даже если для этого придется переломать тебе руки и ноги!» — в миллионный раз всплыла в голове его решительная фраза.
«Дурак! Когда же ты поймешь, что ничего не выйдет? Я мститель — у меня свой путь. И даже ты здесь не в силах ничего изменить! Тогда почему при виде тебя так болезненно сжимается сердце, а потом, поневоле, начинает биться чаще? И почему я никак не могу с ним совладать? Помнишь, ты всегда хотел, чтобы я признал тебя? Ты добился своего. Вот только ты, сам того не зная, сделал больше — ты связал мою душу и накрепко привязал ее к себе! Зачем, Наруто? Ты уже давно не одинок — у тебя полно друзей! Почему же я до сих пор так тебе нужен? И почему я никак не могу тебя забыть?»
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение… Учащенное дыхание с хрипом вырывается из широкой груди, по вискам медленно скатываются прозрачные капли пота — ему жарко не смотря на прохладу завладевшей миром ночи. Его тугие мускулы ноют от прилагаемых усилий, но он продолжает. Продолжает двигаться. Быстро, резко, неуловимо. Потом вдруг замирает, всего на миг, и снова движется… На этот раз медленно, плавно, словно спокойная река, таящая в себе могучую, неудержимую, разрушительную силу. Словно молчаливый бесшумный призрак, танцующий странный, опасный танец в ночной тиши… И только многочисленные звезды, освещающие своим тусклым ровным светом сильное гибкое тело, являются единственными свидетелями этого удивительного боя с тенью… Или с судьбой?
«Саске… Почему все именно так? Почему это должно было случиться именно с нами? Почему ты никак не хочешь понять, что месть — это не выход? Почему я никак не могу найти нужных слов, чтоб объяснить это тебе? Неужели для тебя месть дороже дружбы? Я не верю, Саске! Даже если ты сам в это веришь! Не верю, потому что это невозможно! Злость, ненависть, жажда мести разъедают душу, медленно, но верно убивают человека, оставляя после себя лишь пустоту… Я не верю, что ты не чувствуешь этого, Саске! Тогда почему?»
«Может случиться так, что Саске решит напасть на Коноху. Сможешь ли ты тогда его убить?» — жестокие слова Итачи в который раз пламенем вспыхивали в мозгу, нестерпимым жаром обжигая душу.
«Этого не может быть, Итачи! Я не верю! Не хочу верить… Вот только почему не могу выкинуть твои слова из головы и почему так болезненно сжимается сердце каждый раз, когда я их вспоминаю? Саске… Ты бездушный эгоист! Как ты можешь так со мной поступать? Ты же знаешь, как дорог мне наш дом! Ты знаешь, что я буду защищать его до последней капли крови! Но ведь ты тоже очень дорог мне, Саске! Так что же мне делать, друг?»
Боль… Дикая, безжалостная боль, рвущая на части измученное сердце. Бесконечная, безудержная тоска, немилосердно гложущая душу… И безысходность. Мрачная, опустошающая, пугающая безысходность, медленно расползающаяся в сознании, убивающая, подобно смертельному яду…
«Ты знаешь, Саске, что я не сдамся. Понимаешь — я ни за что не отступлю. Я остановлю тебя, во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни. Почему? Потому что не смогу убить тебя… Потому что не хочу тебя убивать! Ты хоть представляешь себе, каково это — разрываться между родной деревней и лучшим другом? Ты когда-нибудь задумывался об этом? Или тебе плевать на то, как сильно ты заставляешь меня страдать? Что ты делаешь со мной, Саске?!»
— Рассенган!
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение… Учащенное дыхание с хрипом вырывается из широкой груди, по вискам медленно скатываются прозрачные капли пота — ему жарко не смотря на прохладу завладевшей миром ночи. Его тугие мускулы ноют от прилагаемых усилий, но он продолжает. Продолжает свой странный, опасный, бесшумный танец под покровом ночной тишины… И только многочисленные звезды, освещающие своим тусклым ровным светом сильное гибкое тело, являются единственными свидетелями этого удивительного боя с тенью… Или с самим собой?
«Наруто… Глупый, упрямый неудачник… Ты ведь не сдашься, верно? Я знаю — ты просто не умеешь. Что ж… Тем хуже для тебя. Потому что я не отступлю. Я пойду до конца, и даже ты меня не остановишь! Почему? Потому что слишком глубока ненависть, слишком сильна боль… Ты даже представить себе не можешь, насколько! Именно они вызывают в сердце бурную, безудержную ярость, мрачную, неугасающую жажду мести… И знаешь, эти чувства сильнее жалости, сильнее былых привязанностей… Сильнее нашей дружбы. Да, Наруто… Помнишь, когда-то я сказал тебе, что разорвал нашу связь? Ты мне тогда не поверил… Странно, но ты тогда оказался прав — я так и не смог этого сделать, хотя продолжаю убеждать себя в обратном… Но знаешь, что самое смешное? Что ты никогда об этом не узнаешь! А я… Все же смогу разорвать нашу связь. Да, я убью тебя, если встанешь на моем пути. Что ж, так или иначе, но я добьюсь своего — любой ценой уничтожу Коноху!»
Он мститель, он давно выбрал свой путь и пройдет его до конца. Он принял решение и не отступит. Никогда не отступал. Только почему каждый раз, когда он думает об этом, сердце судорожно замирает, пронзаемое странной щемящей болью? Почему начинает стонать душа, словно задыхаясь от непонятной мучительной тоски? Почему, представляя себе как его катана пронзает тело бывшего друга, он каждый раз видит его широкую, лучезарную улыбку? Почему давно въевшаяся в сердце, ставшая такой привычной ненависть и странная, чуждая ему тоска безжалостно рвут на части его и без того израненную душу?
«Что ты делаешь со мной, Наруто?!»
— Чидори!
Часть 2. Тот самый бой.
Как пояса концы — налево и направо
Расходятся сперва, чтоб вместе их связать,—
Так мы с тобой!
Расстанемся, но, право,
Лишь для того, чтоб встретиться опять!
(Ки – Но Томонори.)
— Остановись, Саске!
—Нет, Наруто.
Они стоят лицом к лицу, всего в нескольких метрах друг от друга — некогда лучшие друзья и вечные соперники. Один — как всегда гордый, надменный, хладнокровный. Спокойное лицо как обычно равнодушно, а взгляд черных глаз непроницаем. Другой — израненный, сильно измотанный в грязной, окровавленной, местами порванной одежде. Во взгляде небесно-синих глаз целая буря чувств: непонимание, смятение, отчаянная решимость.
— Но почему? Я не понимаю! Почему ты хочешь уничтожить Коноху? — кричит Узумаки, инстинктивно зажимая окровавленной рукой рваную рану в животе, чуть ниже солнечного сплетения — самую серьезную из всех.
— Я не жду твоего понимания. Уйди с дороги, — в голосе Учихи звучит метал, во взгляде сквозит холодная решимость.
— Ты что, спятил? Я никогда не позволю тебе этого сделать! — голос Наруто дрожит — он не верит своим ушам.
— Ты не сможешь остановить меня в таком состоянии, — все такой же равнодушный, бесцветный голос, все тот же ледяной, непроницаемый взгляд.
— Ты думаешь, что говоришь, Саске? — кричит Наруто, дрожа от шока и негодования, — ты же знаешь, что я не отступлю!
В глазах Учихи загорается шаринган.
— Тогда ты умрешь, — спокойно отвечает он, обнажая катану.
— Я остановлю тебя, Саске, — во взгляде Узумаки больше нет ничего, кроме суровой решимости, — даже если для этого мне придется избить тебя до полусмерти!
И занеся сжатую в кулак руку для удара, Джинчурики кинулся в атаку. Мгновение, и он впечатает этого хладнокровного идиота в землю… Саске даже не шевельнулся, только слегка прикрыл красные с черным узором глаза. Мгновение — и кулак блондина проносится мимо. Совсем рядом, едва не коснувшись бледной щеки и всколыхнув прядь черных волос… Но все-таки мимо.
«Что… Как? Когда он успел уклониться? Он ведь даже не двинулся!» — в изумлении лихорадочно соображает Узумаки, почти касаясь боком неподвижного тела друга. Еще секунда, и его собственное тело пронзает резкая боль в области солнечного сплетения, многократно усиленная расположенной чуть ниже раной. Он отлетает на несколько метров, врезается в землю, по инерции переворачивается несколько раз и затихает лицом вниз.
— Я же сказал, что ты не сможешь меня остановить в таком состоянии, — спокойный голос Саске, словно нож, пронзает сердце Узумаки и отдается болью в висках.
— Перестань… — голос Наруто сейчас звучит глухо, слова даются ему с трудом, — ты же знаешь, что я не сдамся.
Он медленно поднимается с земли. С трудом и огромными усилиями, но все же встает, зажимая одной рукой снова начавшую кровоточить рану на животе и вытирая тыльной стороной другой руки тонкие ручейки свежей крови у рта. Но бой продолжается. Мгновение — и в сторону Учихи летит с десяток метко пущенных кунаев. Но Саске даже бровью не повел — просто встал в стойку и выставил перед собой катану. Несколько отточенных движений, блеск клинка, звон металла, грохот, пламя от нескольких взрывов…
Порывы легкого ветра уносят с собой клубы сизого дыма, открывая взору спокойно стоящую фигуру совершенно невредимого мстителя. Земля вокруг него усыпана отраженными кунаями и сюрикенами.
— Наруто, это просто смешно, — то ли с укором, то ли с издевкой говорит Саске, выпрямляясь и опуская катану. Еще одно молниеносное движение и он отбрасывает в сторону пойманный двумя пальцами еще один кунай, чуть-чуть не долетевший до его головы. — Фокусы с теневыми кунаями и сюрикенами бессмысленны против шарингана. Даже если к ним привязаны взрывные печати.
— Возможно, — хитро улыбаясь, соглашается Узумаки, возникая прямо перед лицом Учихи, — но как отвлекающий маневр — вполне сойдут!
Удар — и уже Саске, отлетев на приличное расстояние, оставляет глубокую борозду в земле.
— Глупец… — тяжело дыша, хрипло шепчет он, с трудом поднимаясь и зажимая рукой поврежденное правое плече, — я давал тебе шанс — надо было им воспользоваться.
— Что? — встрепенулся Наруто, не веря своим ушам — решительный голос Учихи теперь раздавался у него за спиной.
«Но… Но как? Теневой клон?» — Узумаки готов был поклясться, что Саске не складывал нужных печатей, — «Тогда что?»
Глаза блондина вдруг расширились, в них появилось понимание.
— Догадался, наконец. Неужели? — насмешливо произнес Саске, стоящий в нескольких метрах напротив.
***
Туманной высью я заворожен.
Замкнет ли облако врата небес?
Пока леса и травы обнял сон,
Гляжу туда, где свет твой не исчез.
(Симадзаки Тосон. «От сердца к сердцу».)
— Кто-нибудь понимает, что у них там происходит? — Ли резко развернулся на облюбованном им обломке стены и вопросительно посмотрел на остальных. — Вот уже минут десять они просто стоят и смотрят друг на друга!
— Успокойся, Ли! — устало осадил товарища Шикамару, удобно устроившийся на соседнем обломке, — они не просто стоят.
— Что? — не понял сразу молодой «зеленый зверь».
— Очевидно, что это гендзютсу, — пояснила Сакура, сидящая неподалеку. В отличие от спокойного, кажущегося равнодушным лица Нара, ее собственное лицо и вся фигура в целом выдавали сильное напряжение, а в изумрудных глазах сквозила глубокая тревога. — Не забывай, что это основная особенность шарингана.
— Но… Но Наруто не владеет гендзютсу! Если он попал в иллюзию Саске, то… Тогда… — юный мастер тайдзютсу вдруг вскочил на ноги и выпрямился во весь рост. — Мы срочно должны ему помочь!
— Да угомонись ты! — раздался грозный голос Неджи, — разве ты забыл, что именно Наруто победил сегодня последнего из Акатсуки, того, в маске?
— Неджи прав, — поддержала брата сидящая рядом Хината, — а ведь у него тоже был шаринган.
— Знаю! — не унимался «зеленый зверь», — но после боя на нем живого места не осталось! Вы что, не видели его раны? Я вообще не понимаю, как он до сих пор стоит на ногах! Кроме того, едва закончив бой, Наруто сразу бросился к Учихе, не дав себе времени хоть немного восстановиться!
— Он сильный. Он справится, — подал голос Сай, напряженно всматриваясь в даль.
— Да, Наруто тяжело сейчас. Но думаю, что верить в него должны мы, — поддержал товарищей Шино.
— Да, конечно… Ты прав, — смущенно согласился Ли — эта фраза скрытного, но проницательного Абураме немного охладила его пыл, — и все-таки я не понимаю, почему вы не хотите ему помочь?
— Ну, если тебе так хочется нажить себе врага — то валяй! — насмешливо воскликнул Киба, раздраженный упрямством товарища.
— Гав! — поддакнул Акамару.
— Врага? Но почему? — не понял мастер тайдзютсу.
— Ли! Ты что, идиот? — от этого крика парень вздрогнул и непонимающе уставился на Сакуру. Лицо Харуно сейчас было искажено страданием, а тревога в глазах граничила с болью, — ты и правда ничего не понимаешь?
— Сакура, что… — ошарашено выдохнул он.
— Успокойся, Ли, — раздался вдруг за спинами шиноби спокойный, властный женский голос, — пойми, этот бой — только его. Наруто никому бы не простил вмешательства. Поэтому все, что мы можем — это наблюдать… И верить.
Собравшиеся здесь ниндзя все, как один, резко обернулись на голос и изумленно уставились на говорившую.
— Госпожа Хокаге! Цунаде-сама! — раздались удивленные восклицания. А потом шиноби вдруг смущенно склонили головы, отводя в стороны виноватые взгляды.
— Цунаде-сама, мы… — начала за всех Сакура.
— Успокойтесь, ребята, — миролюбиво улыбнувшись, заговорила Цунаде, — бой закончен, Акатсуки больше нет — мы победили.
Полным глубокой грусти взглядом Хокаге окинула дымящиеся руины, некогда бывшие Конохой и вновь посмотрела на внимательно слушающих ее шиноби.
— Всем выжившим уже оказана вся возможная первая помощь, так что их состояние сейчас стабильно… Не смотря на это, работы бесконечно много и нам нужны все, способные двигаться.
При этих словах шиноби опустили головы еще ниже.
— Но знаете, — сказала вдруг Цунаде, — не поэтому я сюда пришла.
— Что? — ниндзя недоуменно взглянули на Хокаге.
— Просто я, также как и вы, не могла пропустить этот бой.
У всех присутствующих глаза на миг расширились от изумления, а потом во взглядах засквозила глубокая благодарность. А Цунаде, тем временем, расположилась рядом с остальными на чудом уцелевшем куске крыши какого-то здания, почти в центре разрушенной Конохи и устремила пристальный взгляд на вершину холма, над высеченными в скале лицами Хокаге. Туда, где друг напротив друга неподвижно стояли двое.
В этот момент Узумаки упал.
***
О смерти думаю всегда как о лекарстве,
Которое от мук освободит…
Ведь сердце так болит!
(Исикава Такубоку.)
— Да, Наруто. С самого начала это была иллюзия, — фигура Учихи, стоящая на каком-то расстоянии от Узумаки, вдруг стала медленно растворяться в воздухе, пока совсем не пропала. А Саске, до сих пор стоявший у Наруто за спиной, вдруг исчез и снова появился — на этот раз прямо перед ним.
— Это мой мир и я здесь хозяин, — говорил мститель, глядя в глаза блондина пристальным, странно решительным взглядом, — а ты… Ты здесь бессилен.
— Что… — Узумаки вдруг стало не по себе от этого пронзающего взгляда, в душе появилось пугающее беспокойство, — Саске, что ты задумал?
— Не бойся, Наруто, я тебя не убью… Пока.
— Да что ты о себе возомнил?! — разозлился Узумаки и попытался как следует врезать этому надменному брюнету, но вдруг обнаружил, что не может двинуться, — что ты сделал со мной, Саске?
Вместо ответа Учиха поднял катану, лезвие которой вдруг заискрилось, окутанное белым светом тихо потрескивающих молний, с силой размахнулся и воткнул ее в плечо Узумаки, пронзив его насквозь. Наруто закричал от резкой боли, а Саске всем своим весом навалился на рукоять катаны, заставляя парня упасть и глубоко вогнал искрящееся молниями лезвие в гранит внезапно возникшего за спиной Узумаки огромного валуна. Падая, Наруто сильно ударился спиной о каменную поверхность и теперь сидел на земле, намертво пригвожденный катаной к куску скалы. В глазах потемнело от боли, дыхание давалось ему с трудом, молнии, пронзающие все его тело, казалось, жгли его изнутри.
— Саске… Зачем? — с трудом прошептал Узумаки, не в силах даже поднять голову и взглянуть в глаза Учихе.
— Зачем? — переспросил Саске, — ну, ты же хотел понять, почему я это делаю? Теперь у тебя будет достаточно времени на размышления.
Сквозь дикую боль, пронзающую все его тело, сквозь тьму и странный гул в своей голове Наруто смутно слышал тихие шаги уходящего Учихи.
«Он уходит…» — носились в голове беспорядочные мысли, — «Уходит, чтобы убивать своих друзей… Наших друзей. Уходит, чтобы уничтожить наш дом… Упрямый придурок! Неужели ты совсем не понимаешь, что творишь?» А он… Он вынужден сидеть здесь, зная, что там умирают самые близкие для него люди, что там погибает его лучший друг, уничтожая самого себя, ослепленный своей болью, сжигаемый изнутри собственной слепой ненавистью… Нет, он не может этого допустить! Он должен защитить друзей, должен спасти Саске от него самого… Он должен — иначе не может быть… Он просто обязан это сделать!
Внезапно в глубине его сердца появилось новое, совершенно незнакомое ощущение, которое стало быстро расти, заполняя все его тело. Наруто охватило странное чувство, будто его распирает изнутри какая-то новая сила, стремящаяся выйти наружу… А потом была вспышка. Странная, темная вспышка, на миг погрузившая его во мрак…
«Ты знаешь, Саске, что я не сдамся. Понимаешь — я ни за что не отступлю. Я остановлю тебя, во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни. Почему? Потому что не смогу убить тебя… Потому что не хочу тебя убивать! Зачем ты заставляешь меня так страдать? Что ты делаешь со мной, Саске?!»
Узумаки открыл глаза. Он лежал на земле, а над ним расстилалось чистое голубое небо. Во всем теле чувствовалась огромная, бесконечная усталость, голова раскалывалась от тупой пульсирующей боли. Наруто с трудом поднял руку и коснулся пронзенного катаной плеча — раны не было.
«Это реальность…» — пронеслась в голове волнующая мысль. Узумаки застонал, с трудом перевернулся на бок и встал на четвереньки. Подняв голову, он уставился в спину не спеша идущего прочь Учихи. В затуманенном болью взгляде вновь засквозила непреклонная решимость.
«Нет… Я не дам тебе уйти.»
Саске вдруг резко остановился и замер.
«Но… Этого не может быть!» — он быстро обернулся — пришедший в себя Узумаки стоял на четвереньках и сверлил его пристальным, решительным взглядом. Губы Наруто вдруг шевельнулись.
— Саске… — глухо прорычал он.
— Что… Как тебе это удалось? — Учиха даже не пытался скрыть изумления, — ты избавился от моей иллюзии! Но как? Только обладатель Мангекью шарингана способен на это!
— Я не знаю, — честно ответил Наруто, пытаясь подняться с земли. И добавил, обращаясь не столько к Саске, сколько к самому себе, — может, это и есть та сила, которую мне дал Итачи…
— Что ты сказал? — от этого негромкого возгласа Узумаки, успевший встать на одно колено, вздрогнул и изумленно уставился на Учиху. Саске, почему-то, с силой сжал кулаки, его вечно равнодушное лицо вдруг стало странно напряженным, а взгляд красных с черным узором глаз словно прожигал Наруто насквозь, — ты говорил с Итачи? Когда? Что он тебе сказал? Зачем дал тебе силу? Отвечай!
Наруто, тяжело дыша, все еще стоял, опираясь на одно колено. Шок от странной перемены в поведении Саске вдруг сменился раздражением.
«Да как он смеет! Сначала заставил испытать «радости» своей иллюзии, а теперь как ни в чем не бывало, требует отчетов?»
— Да пошел ты… — вслух произнес Узумаки.
В глазах Учихи блеснула злость, а потом он исчез.
«Как ему удается так быстро двигаться?» — успел в очередной раз удивиться Наруто, прежде чем Саске появился вновь — на этот раз прямо перед ним. Недолго думая, Учиха схватил Джинчурики за грудки, одним сильным рывком поставил на ноги и резко встряхнул.
— Отвечай, я сказал!
— Отцепись от меня, придурок! И так тошно! — раздраженно огрызнулся Узумаки.
Как ни странно, но это подействовало — Саске его отпустил и отошел на шаг назад.
— Я слушаю, — со странным напряжением в голосе объявил он.
— Это случилось незадолго до того, как ты его убил, — начал Наруто.
От этих слов Учиху передернуло, во взгляде появилась боль.
«Да что с ним творится?» — мелькнуло в голове Узумаки, но он решил пока не спрашивать.
— Тогда мы искали тебя… Мы напали на твой след, но он вдруг разделился. Наша команда тоже разделилась. Я пошел по одному из следов, но тебя не нашел… Зато нашел Итачи. Он сказал, что хочет со мной поговорить о тебе, а я не поверил. Но он тоже связал меня иллюзией…
При этих словах передернуло самого Наруто.
— В общем, он сказал что ты можешь напасть на Коноху и спросил, что я тогда буду делать. Я сказал, что это не возможно — ты на это не способен, да и причин у тебя нет. А Итачи сказал что ты — как чистый лист бумаги, на котором можно написать все, что угодно. Правда, тогда я не понял, что он имел в виду. А еще он сказал, что очень хочет, чтобы я оказался прав и спросил, как я поступлю, если все же ошибаюсь… Спросил, смогу ли я тогда тебя убить. Я ответил, что если ты и правда нападешь на Коноху, я найду способ остановить тебя, не убивая. Тогда Итачи и дал мне часть своей силы, сказав, что надеется, что мне никогда не придется ее использовать.
Закончив рассказ, Узумаки внимательно взглянул на Саске — с ним происходило что-то непонятное. Учиха стоял, слегка опустив голову, словно разглядывая землю под ногами, но его взгляд лихорадочно метался, выдавая бешенную работу мозга, лицо стало болезненно-напряженным, а руки трясло мелкой дрожью.
«Итачи… Не может быть… После рассказа Мадары я чуть не сошел с ума. Я и представить себе не мог, что может быть столько боли… Не смотря на то, что живу с ней всю жизнь. Убить, а потом узнать, что был очень дорог тебе… Очень. Знаешь, тогда я решил, что был тебе дороже Конохи, и эта мысль поддержала меня, не дав сорваться, подарив новую цель. Но из рассказа Наруто получается, что ты готов пожертвовать моей жизнью ради спасения деревни… Почему ты не убил меня тогда, в детстве, брат? Потому что любил? Тогда почему не сказал правды, почему заставил меня жить с дикой болью, ненавистью, жаждой мести? Зачем ты сделал меня сильнее, отдав собственную жизнь и активировав у меня Мангекью шаринган? Для того, чтобы в последствии я смог остановить Мадару? Выходит, я просто безвольная пешка в твоей игре, послушный инструмент в достижении твоей цели? Вся моя жизнь… Вся эта боль, с которой я жил все это время, с которой живу до сих пор… Боль, которой нет конца… Все это ради желания во что бы то ни стало защитить деревню? Не слишком ли жестокий путь ты выбрал? Как мне жить дальше, брат? Что ж, похоже, в этой жизни никому нельзя верить».
— Саске… — Голос Наруто оторвал Учиху от горестных мыслей, — нам не нужно драться. Еще не поздно — пойдем домой!
— Домой? Ты так ничего и не понял? — Саске уже взял себя в руки, снова нацепив привычную маску хладнокровия, — у меня давно нет дома.
— Глупости! — с жаром воскликнул Узумаки, — Коноха твой дом. Всегда им была и всегда будет!
— Коноха, говоришь? — взгляд Учихи словно пронзал холодом насквозь, — эта деревня блаженствовала, наслаждаясь миром, ради которого страдал мой брат, переступив через себя, принеся в жертву свою душу! Это насквозь прогнившая система, равнодушно играющая людьми, жестоко калеча их судьбы и погружая во тьму их сердца ради собственного существования! Я ее ненавижу! И я уничтожу ее!
— Что ты такое говоришь?! — в ужасе закричал Наруто, — опомнись, Саске! Это не ты! Тот Саске, которого я знаю, никогда бы такого не сказал!
— Неужели до тебя наконец-то стало доходить? — насмешливо поинтересовался Учиха, — того Саске, которого ты знал, уже давно нет!
— Вранье! — парировал Узумаки, — я не сдамся! Я не знаю, кто промыл тебе мозги, но если потребуется, я выбью из тебя всю эту дурь и верну назад настоящего Саске!
Наруто быстро сложил печать.
— Техника теневых клонов!
Несколько десятков клонов с громкими криками ринулись на Учиху, но тот моментально ушел назад, на ходу складывая печати.
— Катон! — резко произнес он и выдохнул, выпуская на волю смертоносное пламя. Множество огненных шаров понеслось навстречу клонам, превращая последних в облачка белого дыма.
— Саске!!! — с громким криком из образовавшейся дымовой завесы появился Узумаки и бросился на Учиху. Но тот успешно блокировал яростную атаку.
— Ты дурак, Саске! Тупой придурок! — вне себя от злости орал Наруто, нанося удар за ударом, — ненавидишь Коноху, да? А как же друзья, с которыми ты учился, ходил на миссии? Они не желают тебе зла! Их ты тоже ненавидишь? А как же Сакура? Помнишь такую? Она ведь всегда тебя любила! По-настоящему, всем сердцем! А ты знаешь, что она до сих пор тебя любит? Любит, несмотря ни на что! Ее ты тоже убьешь, Саске?! А я? Как же я? Я ведь тоже часть этой деревни! И когда-то, в Долине Завершения, ты назвал меня своим лучшим другом! Помнишь, Саске? Почему ты противишься нашей связи? Почему не хочешь понять, что нужен нам? Мне нужен, друг!
Удары Наруто были очень сильны, но слова били больнее. Каждое слово отзывалось болью в измученном сердце Учихи, кунаем вонзалось в его и без того истерзанную душу, разрушая маску вечного равнодушия на его лице.
— Ты дурак, Наруто! — в ответ закричал он, — сколько можно тебе повторять? Я давно разорвал эту связь!
Глаза Узумаки на миг расширились, лицо исказило страдание, но… ему показалось, или взгляд Саске действительно дрогнул?
Словно прочитав мысли друг друга, они одновременно отпрыгнули назад, разрывая дистанцию.
— Я… — растерянно произнес Наруто, вспоминая боль, на миг возникшую во взгляде Учихи. Внезапно непоколебимая уверенность возникла в его собственных глазах.
— Знаешь, Саске… Я тебе не верю! — твердо произнес он.
— Что? — теперь растерялся Учиха.
— Что слышал! Я тебе не верю! — повторил Наруто.
— Я заставлю тебя поверить! — разозлился Саске, — чидори!
— Попробуй! Рассенган!
Сконцентрировав в правой руке всю мощь своей чакры, противники на максимальной скорости понеслись друг на друга.
«Все как тогда, в Долине Завершения, — со скоростью света проносились мысли в голове Наруто, — но на этот раз все закончится по-другому! Я не могу проиграть, а значит мой рассенган поглотит его чидори. Обязательно! Тогда он увидит, кто из нас сильнее! А потом мы поговорим…»
Еще миг, и они столкнутся. Еще мгновение… Странный взгляд черных глаз, от которого болезненно сжалось сердце, мгновенное движение в сторону, всего на шаг…
— Нет! — с ужасом выдыхает Узумаки, молниеносно ставя блок…
Белый свет тихо потрескивающих молний смешивается с голубым свечением чакры ветра, озаряя две фигуры, застывшие друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. Смешанная энергия, расходящаяся кругами, словно порывы ураганного ветра с силой треплет светлые и черные волосы. Две пары таких разных глаз неотрывно смотрят друг на друга, не скрывая сквозящих во взглядах удивительно одинаковых чувств…
— Саске… Зачем? — с трудом произносит Узумаки, чувствуя, как из глаз текут слезы.
— Наруто… Ты идиот, — хрипло шепчет Учиха, даже не пытаясь скрыть сквозящую в голосе боль.
Еще мгновение… Им кажется, или они слышат глухие удары своих сердец?
Еще мгновение… И их поглощает тьма.
«Наруто… Почему ты однажды так просто ворвался в мою жизнь? Почему именно ты умудрился залезть ко мне в душу? Как случилось, что ты стал моим лучшим другом? И почему до сих пор им остаешься? Даже теперь... Почему преследуешь? Неустанно, настойчиво зовешь обратно? Помнишь, когда-то я сказал тебе, что разорвал нашу связь? Ты мне тогда не поверил… Странно, но ты тогда оказался прав — я так и не смог этого сделать… Ну почему я никак не могу выбросить тебя из головы? Что ты делаешь со мной, Наруто?»
Тьма отступила так же резко, как и нахлынула.
«Что…» — вздрогнул Наруто, неуверенно моргнув и недоуменно глядя в удивленные глаза Саске.
И снова, словно сговорившись, одним длинным прыжком они отлетели на приличное расстояние друг от друга.
«Что происходит? — недоумевал Узумаки, ошарашено оглядывая друга, — рассенган попал ему в грудь, но он стоит как ни в чем не бывало! Даже одежда не порвана! Что за невероятная защита? Когда он успел стать таким сильным?»
«Этого не может быть! — лихорадочно соображал Учиха, сверля Наруто изумленным взглядом, — разряд чидори попал ему в сердце, но он абсолютно невредим! Неужели Итачи обладал силой, способной блокировать молнии? Неужели брат передал ему эту силу? А раны, нанесенные Мадарой? Они исчезли! Тоже сила Итачи? Невозможно! Тогда что? Неужели лис?»
Саске стоял, не сводя с Узумаки пристального взгляда, пытаясь взять себя в руки и сосредоточиться.
«Ладно, как бы там не было, но наш бой не закончен. Вот только, как сражаться, если техники на него не действуют? Что ж… Раз так, тогда поступим проще» — принял решение Саске, обнажая Кусанаги.
«Решил продолжать бой на мечах, да, Саске? — думал Наруто, глядя как Учиха обнажает катану и не спеша направляется к нему, — простое решение в ситуации, когда чакра бессильна… Ладно, друг, я согласен — пускай будут мечи.»
И Наруто решительно направился навстречу Саске, попутно вытащив торчащий из земли клинок.
Соперники медленно закружили в напряженном, сосредоточенном танце, не сводя друг с друга внимательных глаз. Поглощенные каждый своими мыслями и вновь накаляющейся схваткой, никто из них не поинтересовался, откуда взялась воткнутая в землю катана, никто не заметил что их тела, почему-то, не отбрасывают тени…
***
Я хочу, чтобы ты был жив…
До тех пор, пока ты жив…
Мое желание может исполниться.
Мое единственное желание…
«Зимняя цикада.»
Наблюдавшие за боем шиноби все, как один, вскочили с насиженных мест, напряженно наблюдая, как два соперника на бешенной скорости несутся друг на друга, сконцентрировав огромное количество чакры в своих правых руках. Еще миг, и они встретились. Мгновение — и их поглотила яркая вспышка бело-голубого света.
— Ай! — резко вскрикнула Хината, быстро отворачиваясь и прикрывая глаза рукой.
— Что там происходит? — засуетился Ли.
— Хината, Неджи, ну что вы молчите? — поддержала на этот раз товарища Сакура, дрожащая от охватившего ее беспокойства.
— Не знаю… — превозмогая резкую боль, ответил за них обоих старший Хьюго, так же отвернувшись и прикрывая лицо рукой, — ничего не видно — свет режет глаза.
Но яркий свет рассеялся так же быстро, как и вспыхнул, позволяя, наконец, рассмотреть происходящее.
— Эй! Где они? Я их не вижу! — забеспокоился мастер тайдзютсу.
— Подождите, я сейчас посмотрю… — заговорила Хината и часто заморгала, прогоняя остатки боли и фокусируя взгляд, — бьякуган!
— Они лежат на земле, рядом… — говорила она, сосредоточенно вглядываясь вдаль, — они не двигаются. Я плохо вижу их чакру… Нет… Наруто!!!
Хьюга вдруг вскочила и, даже не взглянув на товарищей, опрометью бросилась вперед. Все остальные, лишь мельком переглянувшись, устремились следом.
«…Мое единственное желание…»
— Ну же, ребята, пожалуйста… Давайте, я вас прошу… — в отчаянии шептала Сакура, стоя на коленях между двух парней, неподвижно лежащих на земле и направляя в грудь каждого потоки зеленоватой чакры.
Хината опустилась на колени у тела Наруто, судорожно прижимая руки к груди. Искаженное отчаянием лицо побледнело, в глазах с активированным бьякуганом блестели слезы. Неджи присел рядом, сжимая рукой плечо сестры и хмуро глядя на происходящее. Остальные безмолвно столпились вокруг, боясь лишний раз пошевелиться.
— Ребята, пожалуйста… Я вас прошу… — как заклинание шептала Харуно, наотрез отказываясь верить в то, что сообщало ей медицинское дзютсу. Внезапно она резко вскинула голову и полным отчаяния и призрачной надежды взглядом уставилась на Хинату, словно ее бьякуган мог опровергнуть неопровержимое. Но та вдруг громко всхлипнула, резко отвернулась и зарыдала навзрыд, уткнувшись лицом в грудь своего брата и судорожно вцепившись в него обеими руками. Сакура перевела на Неджи переполненный горем взгляд, в котором быстро потухала безумная надежда, но тот только отрицательно покачал головой, убирая свой бьякуган и крепче прижимая к себе безудержно рыдающую сестру.
— Все кончено. Их больше нет, — хрипло произнес он, мужественно глядя в глаза Сакуре наполненным болью взглядом.
— Нет! Я не верю! Это не правда! — закричала Харуно, нервно тряхнув головой и усиливая испускаемые ладонями потоки зеленой чакры, — я не сдамся!
— Сакура, перестань! — Харуно вздрогнула от резкого голоса Цунаде, — ты же медик — ты все понимаешь.
Зеленая чакра исчезла. Сакура медленно склонила голову, дрожащими руками судорожно вцепившись в одежду на груди парней. На землю между телами закапали частые слезы…
Шиноби, тихо стоящие вокруг, мрачно смотрели себе под ноги. В каждом взгляде сейчас сквозила боль.
— Два придурка! — тихо выругался Шикамару, безуспешно пытаясь унять дрожь в сжатых в кулаки руках.
— Что ж, они сделали свой выбор, — тихо прошептала Цунаде.
Нара вздрогнул и бросил на Хокаге удивленный взгляд.
«Она тоже это поняла?»
А Цунаде пристально смотрела на двух парней, неподвижно лежащих рядом. Ее суровое лицо словно застыло, а хмурый взгляд был непроницаем… Да, Хокаге хорошо умела скрывать боль — слишком многих она потеряла…
***
Невиданная даль раскрылась вдруг,
Безмерный свет всю залил вышину…
Минуту тихо постоим, мой друг,
И вступим вместе в новую страну!
(Симадзаки Тосон «От сердца к сердцу».)
Взмах. Удар. Блок. Звон скрещивающейся стали…
«Да что здесь происходит? — напряженно размышлял Саске, парируя выпад Узумаки, — почему Кусанаги не прошел сквозь сталь его клинка? Что с нами случилось? Неужели мы все-таки…»
Уклоняясь от следующей атаки Наруто Учиха слегка замедлился, совсем чуть-чуть, только чтоб проверить свою догадку. Как и следовало ожидать, меч Узумаки полоснул его по плечу, вот только боли он не почувствовал. Подпрыгнув и перевернувшись в воздухе, Саске приземлился на каком-то расстоянии от противника и глянул на свое плечо — раны не было. Похоже, что он прав. Тогда почему душа по-прежнему стонет от боли? Да… Не этого он ожидал, совсем не этого. Разочарование вызвало в Учихе новый приступ злости и он с удвоенной силой бросился в атаку.
— Кажется, я все-таки не смогу уничтожить Коноху, — объявил он, нанося удар за ударом, — радуйся — твоя взяла…
— Чему радоваться, Саске? — угрюмо поинтересовался в ответ Наруто, парируя его атаки, — тому, что мы мертвы?
— Неужели ты тоже это понял? — удивился Учиха, уже защищаясь.
— Ну, да… Правда, не сразу: слишком уж тут все реально, — на миг задумавшись, Узумаки тут же поплатился за это, получив концом рукояти меча в челюсть. Отпрыгнув назад, он по привычке коснулся рукой места удара, которое, в принципе, не болело.
— Ты добился своего. Наш бой больше не имеет смысла, — холодно сообщил Учиха, глядя на Наруто хмурым взглядом, — уходи.
— Что? Для этого ты подставился под мой удар, Саске? А? Отвечай! Поэтому ты решил умереть?! — вне себя от переполнявших душу чувств орал Узумаки, вновь засыпая противника градом ударов.
«Это было так очевидно?» — удивился Учиха, блокируя удары Наруто и уклоняясь.
— Это не твое дело! Ты все равно не поймешь! — вслух огрызнулся он.
— А ты объясни, друг! — не унимался Наруто, — потому что пока я понял только то, что в глубине души ты никогда не хотел разрушать Коноху — поэтому и позволил себя убить! Ты устал бороться с самим собой и поэтому сбежал в единственное место, где не нужно принимать решений! Ну, я прав? И меня убивать ты совсем не собирался! Поэтому и запихал в свою иллюзию — идеальный способ остановить, не убивая! Так ведь?
— Что… Ты… — растерялся Саске пораженный тем, что Узумаки читает его, как раскрытую книгу, — а даже если и так — тебе какое дело? Какого хрена ты поперся за мной? Зачем заблокировал мою руку, не дав отвести чидори от твоего сердца? Зачем решил умереть вместе со мной?
Звон яростно скрещивающихся катан на мгновение затих.
— Я не мог отпустить тебя одного, — серьезно ответил Наруто, виновато опуская взгляд, — в твоих глазах было столько боли…
— Ты что, издеваешься?! — задохнулся от шока и негодования Саске и вновь бросился в атаку, — открой глаза — я давно не беспомощный ребенок! С каких это пор ты решил стать моей нянькой?! И вообще — ты же, помнится, хотел стать Хокаге! Тогда зачем?!!
— Я уже отвечал тебе однажды, Саске, — на удивление твердо произнес Узумаки, с трудом сдерживая яростную атаку Учихи, — какой может быть Хокаге из человека, который даже друга спасти не может?
Увернувшись от очередного удара, Наруто вдруг приник к земле и, крутнувшись на одной ноге, умелой подсечкой сбил Учиху с ног.
— А ты сам, Саске? Ведь у тебя тоже была цель! — в тон противнику орал Наруто, — ты же хотел восстановить свой клан! И что теперь?!
— Ты сам во всем виноват! — с неприкрытой горечью в голосе парировал Саске, одним движением вскакивая на ноги, — если бы не рвал мне душу воспоминаниями о дружбе и связях я бы, возможно, так не поступил. А теперь уже слишком поздно — ничего не изменить!
— Говоришь, я виноват? «Душу рвал», значит? — с болью в голосе орал Узумаки, вновь скрещивая свою катану с мечем друга, — да ты на себя посмотри! Тоже мне, «Великий мститель» нашелся! Родную деревню собрался уничтожить! Друзей поубивать! Да твоя ненависть совсем ослепила тебя! Жажда мести лишила способности здраво мыслить! Ты потерял контроль над своей болью и она завладела твоим сердцем! Ты эгоист, Саске! Ты знаешь об этом? Законченный эгоист! Твой брат когда-то оставил тебе жизнь в угоду себе, безжалостно обрекши тебя на существование, полное боли! И ты со мной хотел поступить так же? Не смотря на то, что прекрасно знаешь, какой это ад! А, Саске? Да если бы не я ты бы, наверно, стал похож на Пейна!
Каждое слово Наруто невыносимой болью отдавалось в сердце Учихи, будоража и вызывая на волю ужасающую массу чувств, столько лет тщательно скрываемую им под маской непроницаемого равнодушия. И Саске вдруг почувствовал, что больше не может сдерживать эту бурю эмоций, да и смысла в этом больше не было.
— Да что ты можешь понимать? — заорал Саске, впервые в жизни выплескивая наружу всю скопившуюся внутри боль, — тоже мне, эксперт выискался! Ты никогда не знал своих родных, как ты можешь понять, что такое — потерять их? Всех сразу? Ты понятия не имеешь, что такое потрясение от сознания того, что причина этой дикой, неописуемой боли — твой любимый брат! Только желание отомстить не позволило мне тогда сойти с ума!
Саске яростно наносил удар за ударом, ни капли не жалея друга, вкладывая в каждую атаку всю свою силу, во много раз увеличенную бурей чувств, отчаянно рвущихся наружу.
— Ты даже представить себе не можешь, что значит год за годом жить только ненавистью, не видя другого смысла в своем существовании! Что значит отомстить — убить брата, а потом узнать, что он не виноват, что все эти годы ты ненавидел его напрасно, что сам убил человека, который всегда тебя любил и, пусть тайно, защищал тебя?! Ты понятия не имеешь, что такое осознать, каким огромным бывает отчаяние, понять, что у боли вообще нет предела! Да, тогда я направил свою ненависть на новую цель, цепляясь за нее, как утопающий за соломинку! Иначе я не мог — иначе я бы сломался! А потом я встретился с тобой и узнал, что Итачи готов был пожертвовать моей жизнью ради Конохи! Как думаешь, Наруто, каково это — сознавать что вся боль, отчаяние, все твои страдания на протяжении многих лет были спланированы изначально только для того, чтобы сделать из тебя оружие, способное победить Мадару? Каково это — понимать, что ты лишь послушная пешка в чужой игре? Что твоя жизнь… Она… Бессмысленна?!!
Глаза Узумаки, до сих пор с трудом отражавшего молниеносные атаки друга, вдруг расширились от изумления — в глазах Учихи блестели слезы. Еще миг — и прозрачные капли сорвались с черных ресниц и медленно покатились вниз, оставляя на щеках влажные следы — Саске плакал. Никогда, никогда в жизни Наруто не видел в глазах друга слез… Разве мог он подумать, что увидит их после смерти?
Они застыли лицом к лицу, совсем близко друг от друга, скрестив мечи на уровне шей. Катана Саске жалобно скрежетала, высекая редкие искры из клинка Узумаки, словно жалуясь на отчего-то дрожащие руки своего владельца.
— Знаешь, Наруто, — уже спокойно и как-то очень горько произнес Учиха, печально глядя другу в глаза, — я думал, что смерть принесет мне облегчение, избавит, наконец, от боли, подарит долгожданный покой… Но мы умерли… И что? Мир другой, а боль все та же…
— Да, мир другой… Но мы-то прежние, — серьезно ответил Узумаки, не сводя с друга пристального, уверенного взгляда, — а это значит, что все по-прежнему в наших руках. И поверь мне, Саске — мы победим эту боль!
— Мы? — удивленно переспросил Учиха.
— Разумеется! Ты и я — вместе! — бодро воскликнул Наруто и внезапно весело добавил, — тем более, похоже, что у нас на это целая вечность!
***
Долгие дни весны
Идут чередой… Я снова
В давно минувшем живу.
(Бусон.)
— Здравствуй, Саске.
— Привет, Наруто.
Две девушки стояли рядом, сжимая в руках цветущие ветки сакуры и с глубокой печалью в глазах глядя на серые мраморные надгробья, освещенные яркими солнечными лучами.
— Подумать только, — прошептала Сакура, опускаясь на колени между двух могил и аккуратно ложа принесенные цветы у каждого надгробья, — уже год прошел, как их не стало, а кажется, что это было вчера…
— Да, ты права… — поддержала ее Хината, раскладывая у надгробий свои цветы и опускаясь на колени у одной из могил.
Сплоченные общим горем, две девушки сильно сдружились за этот год.
— Хината, скажи, ну почему все так… Глупо? — с болью в голосе спросила Сакура, нежно проводя рукой по холодной плите.
Хьюга молча устремила на нее вопросительный взгляд печальных бледно-серых глаз.
— Знаешь, я ведь всегда его любила… — продолжала Харуно, задумчиво касаясь пальцами надписи, выгравированной в граните, — Саске Учиха… Всегда бегала за ним… А он… Он никогда не обращал на меня внимания. Знаешь, все, что я от него слышала, это «Отстань, ты меня раздражаешь!», или «Ты слаба. Лучше бы шла тренироваться, вместо того, чтобы бегать за мной!». Пожалуй, единственное доброе слово, что я услышала от него, было «спасибо». Он сказал его перед тем, как уйти из деревни… Он стал преступником S – класса, хотел напасть на Коноху, из-за него умер Наруто… А я… Я все равно его люблю… Люблю всем сердцем, несмотря ни на что! Скажи, Хината, почему так?
— Если бы я знала, Сакура, если бы я знала… — обреченно покачала головой Хината, в который раз перечитывая надпись на другой гранитной плите: «Узумаки Наруто». — Наруто… Но знаешь, в этом мы похожи. Я ведь тоже всегда его любила. Он всегда был добр со мной, поддерживал меня, ободрял… А я… Как я жалею, что не призналась ему раньше! Если бы я не была такой трусихой, возможно, все бы у нас было по-другому!
— Ну, ты хотя бы успела ему сказать… — горько вздохнула Сакура, — знаешь, ведь Наруто был моим лучшим другом, но так об этом и не узнал… Хотя нет, наверное, он знал об этом и без слов, но… Только потеряв его, я поняла, как он мне дорог… Какая же я дура!
Сакура вдруг задрожала и обхватила голову руками.
— Ну почему? Зачем они это сделали?!
— Я не знаю, — горестно прошептала Хьюго, — но думаю, когда-нибудь мы их об этом спросим.
Внезапно Хината вскинула голову, глядя на подругу наполненным болью взглядом.
— Как ты думаешь, Сакура, что они сейчас делают?
— Я думаю, что дерутся, — уверенно, почти не задумываясь, ответила Харуно.
— Дерутся? Но почему? — удивленно воскликнула Хьюго.
— Ну, понимаешь… Они всегда, сколько я их знаю, норовили подраться, пытались определить, кто из них сильнее… Знаешь, просто иногда дружба и соперничество неразделимы… А еще… Не знаю, может, тебе это покажется странным, но… Каждую ночь, засыпая с мыслью о них, я слышу звон мечей и их веселые голоса…
— Что? Не может быть… — изумлению Хинаты не было предела, — ты тоже?
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
(Мацуо Басе.)
***
Блики на клинках.
В звоне мечей я слышу
Шепот наших душ…
— Ха! И это ты называешь ударом? Да ты даже меч в руках толком держать не умеешь! — довольно дразнит друга надменный Учиха, парируя очередной его выпад. Его лицо светится непривычной искренней радостью, в глазах, излучающих веселый азарт, больше нет боли…
— Что? Да ты… Сейчас я тебе покажу, кто из нас катану держать не умеет! — наигранно злится Наруто, в который раз бросаясь в атаку и даже не пытаясь скрывать широкую, счастливую улыбку…
И снова выпад, блок, удар. Звон встречающихся мечей и торжествующий смех. Упругие мускулы не знают усталости, сильные тела парней двигаются удивительно синхронно, словно два винтика одного механизма. Их невероятно слаженные действия трудно назвать боем — это больше похоже на танец. И они кружат в этом вечном, стремительном танце, под призрачную музыку своих катан. Два воина, такие разные внешне, но с одинаковой радостью в глазах. Два шиноби с очень разной судьбой, но с удивительной связью, которая крепче, чем сталь их мечей. Два друга, которые наконец-то вместе — отныне, и навсегда!
***
Сакура в цвету –
Как гимн весне и жизни.
Слезы на щеках.
По-весеннему ясный, погожий день. Теплые солнечные лучи освещают своим ярким светом серые гранитные надгробья и двух девушек, сидящих напротив. Две одинаковые плиты — два разных имени на них. Две, совершенно разные куноичи, но с одинаковой болью в глазах… Они сидят молча, глубоко погруженные каждая в свои мысли. Тяжелую, гнетущую тишину нарушают лишь шелест молодой листвы на ветру и звонкое пение птиц, резвящихся в бескрайнем небе. Внезапно одна из девушек поднимает голову и полным безграничной тоски взглядом смотрит куда-то вдаль, словно пытаясь заглянуть за пределы этого мира.
— Знаешь, Сакура, я верю, что они там счастливы, — мягко улыбается Хината, дрожащей рукой размазывая по щекам прозрачную влагу.
— Да, ты права, — тихо соглашается Харуно. Ее странно потускневшие глаза тоже наполнены слезами, а переполненный глубокой грустью взгляд устремляется туда же, куда пытается проникнуть взор Хинаты.
— Кто бы мог подумать… — еле слышно шепчет она, обращаясь скорее к самой себе, чем к сидящей рядом подруге, — кто бы мог подумать, что и таким бывает счастье.
Бета: нет.
E-mail: [email protected]
Жанр: драма.
Персонажи: Наруто, Саске – главные; Хината, Сакура, и др.
Рейтинг: R.
Предупреждения: POV Саске, Наруто. Смерть героев. Наверняка ООС, хотя я всеми силами старалась его завуалировать.
Дисклаймеры: все персонажи принадлежат Масаси Кисимото.
Содержание: они встретились, чтобы сразиться. Один хочет спасти деревню, другой – отомстить. Но так ли все просто?
Статус: закончен.
Размещение: только с моего разрешения, и с этой шапкой.
От автора: этот фанф о дружбе. А еще я замахнулась на титанический труд, решив порыться в головах Саске и Наруто, и попытаться разложить по полочкам весь бардак, что там творится! Короче, с радостью принимаю тапки всех цветов и размеров!
очень многа букаффЧасть 1. Два сердца.
Хотя и знаю я давно,
Что в этом бренном мире
Нас ждет всегда жестокая судьба,
Но все же сердце, преисполненное боли,
Тебя не в силах позабыть!
(Отомо Якамоти.)
— Ооох! Как же я устала! — Сакура нагнулась вперед, вытянув перед собой сложенные вместе руки, выровнялась, уперлась ладонями в поясницу и выгнулась назад, разминая натруженную за день спину, — Наруто, ну где ты там? Пошли, на сегодня хватит!
— Да, Сакура-чан, иду! — над крышей сильно покалеченного здания появилась светлая голова, и в следующий момент довольный блондин почти бесшумно спрыгнул на землю.
— Мы сегодня хорошо поработали, правда? — заявил он, с гордостью рассматривая основательно залатанные дыры серьезно пострадавшего строения.
— Ты прав, — смертельно уставшая Харуно совсем не разделяла его энтузиазма. Сейчас она хотела лишь одного: поскорей доползти до кровати и по возможности подольше поспать. — Пошли. Надо отдохнуть, ведь завтра будет не легче.
— Конечно! До завтра, Сакура-чан! — Узумаки развернулся и уже сделал пару шагов, как…
— Постой, Наруто! Ты куда? Нам же целый квартал по пути! — остановила его удивленная Харуно.
— Ааа… Да так… Пойду, немного потренируюсь, — смущенно потерев затылок, ответил он.
— Наруто, ты что? Мы и так целыми днями горбатимся, как проклятые, помогая восстанавливать деревню после нападения Пейна! И не смотря на это, ты все равно находишь время для тренировок! Мне кажется, этого более чем достаточно! Зачем ты еще и вечерами себя изматываешь? Так ты совсем себя загонишь!
— Да не переживай ты, Сакура-чан! — весело рассмеялся Узумаки, бросив на нее полный непреклонной решительности взгляд. — Ты же знаешь, — у меня есть цель и чтоб достигнуть ее, я должен быть сильным!
— Да, но… — Сакура растерянно смотрела вслед быстро удаляющемуся другу. Каждый вечер одно и тоже… Почему она до сих пор к этому не привыкла?
Наруто быстро несся сквозь густой лес, привычно перепрыгивая с ветки на ветку. Еще несколько минут, и он спрыгнул на довольно обширную поляну, в противоположном конце которой возвышался высокий холм. Он простирался на относительно большое расстояние, ограждая собой большую часть поляны и постепенно сливаясь с окружающим лесом. Подножие холма было скалистым, усыпанным камнями и валунами разной величины, между которыми одиноко возвышалось большое, давно высохшее дерево.
Именно это место стало идеальным для его тренировок. Именно сюда Наруто приходил каждый свободный вечер, чтоб побыть наедине с собой. Да, тренироваться он мог где угодно, но именно в этом месте он мог расслабиться и выплеснуть наружу бушующие в душе чувства, потому что был уверен — здесь никто не услышит, как глухо бьется его сердце, никто не увидит боли в его глазах…
***
— Ну сколько можно? Он нас совсем загонять решил? — возмущалась Карин, развалившись на походной подстилке и с наслаждением вытянув уставшие ноги.
— Сколько нужно, столько и можно! — съязвил Суйгетсу, подбросив сухую ветку в костер.
— Заткнись, придурок! Тебе, между прочим, битва с восьмихвостым тоже даром не обошлась! Да и вся миссия в целом: выманить из деревни самого Каге, потратить столько сил на бой с ним и все для того, чтоб узнать, что он сам ничего не знает! А потом еще две недели бродить по всей стране, выискивая его следы! А сколько сил мы потратили, пока его не поймали! А вдруг этот Мадара и за девятихвостым нас отправит? Сразу говорю: и не подумаю — сам пусть идет!
— Да умолкни, наконец, истеричка! Меня уже тошнит от твоего нытья! — психанул Суйгетсу, злобно сверкая глазами.
— Уши заткни, если тошнит, тупица! — заорала в ответ Карин.
— Я лучше тебя сейчас заткну!
— Ну хватит уже, — примирительно заговорил сидящий неподалеку Дзюго, — что поделать? Нам всем не слабо досталось...
В этот момент Саске, который до сих пор молча дожевывал свой ужин, проглотил последний кусок и поднялся.
Перепалка мгновенно прекратилась, и на него удивленно уставились три пары глаз.
— Ээ… Саске-кун, ты куда? — поинтересовалась Карин.
— Пойду, потренируюсь, — равнодушно ответил Учиха, даже не глянув на напарницу.
— Слушай, Саске, ты и так тренируешься каждую свободную минуту, даже последние несколько дней, которые дорого нам обошлись, — недоумевал Суйгетсу, — я не думаю, что ты измотан меньше, чем мы. Нет, я, конечно, понимаю — ты у нас крутой, но даже тебе нужен отдых! Кроме того, скоро стемнеет…
— Успокойся, Суйгетсу, — небрежно бросил Учиха, — ты же знаешь — у меня есть цель. И чтоб добиться ее, мне нужна сила.
— Эй, Саске-кун, тогда я с тобой! — заявила Карин, вскакивая на ноги.
— Нет, — короткий, холодный ответ. Сказал — как отрезал и тут же исчез, словно растворившись в окружающем их лесу.
Учиха остановился на обширной равнине, которую пересекала не очень широкая извилистая река, срывающаяся сюда шумным водопадом с довольно отвесной, поросшей лесом скалы. Что ж, вполне подходящее место для тренировки. Именно похожие на это, уединенные места Саске выбирал каждый свободный вечер, чтобы побыть наедине с собой. Да, тренироваться он мог где угодно, но только в таком месте он мог расслабиться и выплеснуть наружу бушующие в душе чувства, потому что был уверен — здесь никто не услышит, как глухо бьется его сердце, никто не увидит боли в его глазах…
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение — сильное тело быстро и безукоризненно выполняет привычные движения, отточенные долгими годами упорных тренировок. Он не замечает, как солнце все ниже клонится к закату, окрашивая горизонт в багряные, пурпурные тона. Не обращает внимания на быстро сгущающиеся сумерки, смазывающие и скрывающие очертания окружающих предметов. Его тело движется на автомате, а мысли… Мысли сейчас витают далеко за пределами этих мест.
Саске… Сколько бурных чувств, сколько противоречивых эмоций вызывает у него в душе это имя, сколько воспоминаний подкидывает услужливая память…
«Где ты сейчас, друг? Ты же добился своего, так почему не возвращаешься? Я не понимаю... Да, ты когда-то был прав: я не могу тебя понять! Для чего ты ушел к Акацки? Неужели слухи о том, что ты собираешься напасть на Коноху — правда? Почему, Саске, зачем?!» — сколько безрадостных, тревожных вопросов и хоть бы один ответ! Хоть бы намек на то, что же ему сделать, чтобы вернуть друга!
«Забудь его!» — в который раз вспоминаются слова Джирайи. Не просто слова — наполненный горечью крик души, ведь когда-то его учитель тоже не смог остановить дорогого ему человека.
И снова эта щемящая боль в груди…
«Я не забуду. Я не могу забыть того, кто однажды стал моим лучшим другом… Нет, больше — братом, которого у меня никогда не было! Как я могу забыть того, кто заменил мне семью?
Как давно это было… Время, когда я был одинок. Опустошенный, гонимый, презираемый — злой на весь белый свет, с тоской и болью в сердце... Но потом появился ты. Гениальный, всеми любимый… И такой же одинокий. Помнишь, как мы терпеть не могли друг друга? Странно, но я тебя на дух не переносил, несмотря на то, что видел свою боль в твоих глазах. Как думаешь, когда все изменилось? Саске… Такой холодный, молчаливый, надменный. Именно ты, сам того не желая, согрел мою душу. Такой не похожий на меня… Но именно твоего признания я добивался больше всего. И добился — ты признал меня, назвал своим лучшим другом… Тогда я был счастлив, Саске! Счастлив за нас обоих, ведь твое признание означало что ты, как и я, больше не одинок! Так зачем же ты ушел, друг?»
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение — сильное тело безукоризненно и быстро выполняет привычные движения, отточенные долгими годами упорных тренировок. Он гений, — всегда им был. Но сейчас этого мало, недостаточно. Ведь его противник, как ни странно, тоже стал силен. Но он… Он, во что бы то ни стало, должен оказаться сильнее. Иначе не сможет победить того, в ком есть нечто большее, чем грубая сила, того, кто обязательно станет у него на пути, всеми силами пытаясь помешать ему осуществить свою цель.
Он не замечает, как солнце все ниже клонится к закату, окрашивая горизонт в багряные, пурпурные тона. Не обращает внимания на быстро сгущающиеся сумерки, смазывающие и скрывающие очертания окружающих предметов. Его тело движется на автомате, а мысли… Мысли сейчас витают далеко за пределами этих мест.
Наруто… Глупый, неуклюжий, взбалмошный… Упрямый неудачник, ставший ему, однажды, лучшим другом. Нет, больше — семьей, которую он потерял.
«Наруто… Почему именно ты? Ведь мы же совсем не похожи друг на друга! Только потому, что ты был так же одинок? Глупость! Я никогда тебя не жалел! Тогда почему? Почему ты однажды так просто ворвался в мою жизнь? Почему именно ты умудрился залезть ко мне в душу? Как случилось, что ты стал моим лучшим другом? И почему до сих пор им остаешься? Даже теперь... Почему преследуешь? Неустанно, настойчиво зовешь обратно?»
«Я верну тебя в Коноху, Саске! Даже если для этого придется переломать тебе руки и ноги!» — в миллионный раз всплыла в голове его решительная фраза.
«Дурак! Когда же ты поймешь, что ничего не выйдет? Я мститель — у меня свой путь. И даже ты здесь не в силах ничего изменить! Тогда почему при виде тебя так болезненно сжимается сердце, а потом, поневоле, начинает биться чаще? И почему я никак не могу с ним совладать? Помнишь, ты всегда хотел, чтобы я признал тебя? Ты добился своего. Вот только ты, сам того не зная, сделал больше — ты связал мою душу и накрепко привязал ее к себе! Зачем, Наруто? Ты уже давно не одинок — у тебя полно друзей! Почему же я до сих пор так тебе нужен? И почему я никак не могу тебя забыть?»
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение… Учащенное дыхание с хрипом вырывается из широкой груди, по вискам медленно скатываются прозрачные капли пота — ему жарко не смотря на прохладу завладевшей миром ночи. Его тугие мускулы ноют от прилагаемых усилий, но он продолжает. Продолжает двигаться. Быстро, резко, неуловимо. Потом вдруг замирает, всего на миг, и снова движется… На этот раз медленно, плавно, словно спокойная река, таящая в себе могучую, неудержимую, разрушительную силу. Словно молчаливый бесшумный призрак, танцующий странный, опасный танец в ночной тиши… И только многочисленные звезды, освещающие своим тусклым ровным светом сильное гибкое тело, являются единственными свидетелями этого удивительного боя с тенью… Или с судьбой?
«Саске… Почему все именно так? Почему это должно было случиться именно с нами? Почему ты никак не хочешь понять, что месть — это не выход? Почему я никак не могу найти нужных слов, чтоб объяснить это тебе? Неужели для тебя месть дороже дружбы? Я не верю, Саске! Даже если ты сам в это веришь! Не верю, потому что это невозможно! Злость, ненависть, жажда мести разъедают душу, медленно, но верно убивают человека, оставляя после себя лишь пустоту… Я не верю, что ты не чувствуешь этого, Саске! Тогда почему?»
«Может случиться так, что Саске решит напасть на Коноху. Сможешь ли ты тогда его убить?» — жестокие слова Итачи в который раз пламенем вспыхивали в мозгу, нестерпимым жаром обжигая душу.
«Этого не может быть, Итачи! Я не верю! Не хочу верить… Вот только почему не могу выкинуть твои слова из головы и почему так болезненно сжимается сердце каждый раз, когда я их вспоминаю? Саске… Ты бездушный эгоист! Как ты можешь так со мной поступать? Ты же знаешь, как дорог мне наш дом! Ты знаешь, что я буду защищать его до последней капли крови! Но ведь ты тоже очень дорог мне, Саске! Так что же мне делать, друг?»
Боль… Дикая, безжалостная боль, рвущая на части измученное сердце. Бесконечная, безудержная тоска, немилосердно гложущая душу… И безысходность. Мрачная, опустошающая, пугающая безысходность, медленно расползающаяся в сознании, убивающая, подобно смертельному яду…
«Ты знаешь, Саске, что я не сдамся. Понимаешь — я ни за что не отступлю. Я остановлю тебя, во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни. Почему? Потому что не смогу убить тебя… Потому что не хочу тебя убивать! Ты хоть представляешь себе, каково это — разрываться между родной деревней и лучшим другом? Ты когда-нибудь задумывался об этом? Или тебе плевать на то, как сильно ты заставляешь меня страдать? Что ты делаешь со мной, Саске?!»
— Рассенган!
***
Взмах, удар в пустоту, блок, перемещение… Учащенное дыхание с хрипом вырывается из широкой груди, по вискам медленно скатываются прозрачные капли пота — ему жарко не смотря на прохладу завладевшей миром ночи. Его тугие мускулы ноют от прилагаемых усилий, но он продолжает. Продолжает свой странный, опасный, бесшумный танец под покровом ночной тишины… И только многочисленные звезды, освещающие своим тусклым ровным светом сильное гибкое тело, являются единственными свидетелями этого удивительного боя с тенью… Или с самим собой?
«Наруто… Глупый, упрямый неудачник… Ты ведь не сдашься, верно? Я знаю — ты просто не умеешь. Что ж… Тем хуже для тебя. Потому что я не отступлю. Я пойду до конца, и даже ты меня не остановишь! Почему? Потому что слишком глубока ненависть, слишком сильна боль… Ты даже представить себе не можешь, насколько! Именно они вызывают в сердце бурную, безудержную ярость, мрачную, неугасающую жажду мести… И знаешь, эти чувства сильнее жалости, сильнее былых привязанностей… Сильнее нашей дружбы. Да, Наруто… Помнишь, когда-то я сказал тебе, что разорвал нашу связь? Ты мне тогда не поверил… Странно, но ты тогда оказался прав — я так и не смог этого сделать, хотя продолжаю убеждать себя в обратном… Но знаешь, что самое смешное? Что ты никогда об этом не узнаешь! А я… Все же смогу разорвать нашу связь. Да, я убью тебя, если встанешь на моем пути. Что ж, так или иначе, но я добьюсь своего — любой ценой уничтожу Коноху!»
Он мститель, он давно выбрал свой путь и пройдет его до конца. Он принял решение и не отступит. Никогда не отступал. Только почему каждый раз, когда он думает об этом, сердце судорожно замирает, пронзаемое странной щемящей болью? Почему начинает стонать душа, словно задыхаясь от непонятной мучительной тоски? Почему, представляя себе как его катана пронзает тело бывшего друга, он каждый раз видит его широкую, лучезарную улыбку? Почему давно въевшаяся в сердце, ставшая такой привычной ненависть и странная, чуждая ему тоска безжалостно рвут на части его и без того израненную душу?
«Что ты делаешь со мной, Наруто?!»
— Чидори!
Часть 2. Тот самый бой.
Как пояса концы — налево и направо
Расходятся сперва, чтоб вместе их связать,—
Так мы с тобой!
Расстанемся, но, право,
Лишь для того, чтоб встретиться опять!
(Ки – Но Томонори.)
— Остановись, Саске!
—Нет, Наруто.
Они стоят лицом к лицу, всего в нескольких метрах друг от друга — некогда лучшие друзья и вечные соперники. Один — как всегда гордый, надменный, хладнокровный. Спокойное лицо как обычно равнодушно, а взгляд черных глаз непроницаем. Другой — израненный, сильно измотанный в грязной, окровавленной, местами порванной одежде. Во взгляде небесно-синих глаз целая буря чувств: непонимание, смятение, отчаянная решимость.
— Но почему? Я не понимаю! Почему ты хочешь уничтожить Коноху? — кричит Узумаки, инстинктивно зажимая окровавленной рукой рваную рану в животе, чуть ниже солнечного сплетения — самую серьезную из всех.
— Я не жду твоего понимания. Уйди с дороги, — в голосе Учихи звучит метал, во взгляде сквозит холодная решимость.
— Ты что, спятил? Я никогда не позволю тебе этого сделать! — голос Наруто дрожит — он не верит своим ушам.
— Ты не сможешь остановить меня в таком состоянии, — все такой же равнодушный, бесцветный голос, все тот же ледяной, непроницаемый взгляд.
— Ты думаешь, что говоришь, Саске? — кричит Наруто, дрожа от шока и негодования, — ты же знаешь, что я не отступлю!
В глазах Учихи загорается шаринган.
— Тогда ты умрешь, — спокойно отвечает он, обнажая катану.
— Я остановлю тебя, Саске, — во взгляде Узумаки больше нет ничего, кроме суровой решимости, — даже если для этого мне придется избить тебя до полусмерти!
И занеся сжатую в кулак руку для удара, Джинчурики кинулся в атаку. Мгновение, и он впечатает этого хладнокровного идиота в землю… Саске даже не шевельнулся, только слегка прикрыл красные с черным узором глаза. Мгновение — и кулак блондина проносится мимо. Совсем рядом, едва не коснувшись бледной щеки и всколыхнув прядь черных волос… Но все-таки мимо.
«Что… Как? Когда он успел уклониться? Он ведь даже не двинулся!» — в изумлении лихорадочно соображает Узумаки, почти касаясь боком неподвижного тела друга. Еще секунда, и его собственное тело пронзает резкая боль в области солнечного сплетения, многократно усиленная расположенной чуть ниже раной. Он отлетает на несколько метров, врезается в землю, по инерции переворачивается несколько раз и затихает лицом вниз.
— Я же сказал, что ты не сможешь меня остановить в таком состоянии, — спокойный голос Саске, словно нож, пронзает сердце Узумаки и отдается болью в висках.
— Перестань… — голос Наруто сейчас звучит глухо, слова даются ему с трудом, — ты же знаешь, что я не сдамся.
Он медленно поднимается с земли. С трудом и огромными усилиями, но все же встает, зажимая одной рукой снова начавшую кровоточить рану на животе и вытирая тыльной стороной другой руки тонкие ручейки свежей крови у рта. Но бой продолжается. Мгновение — и в сторону Учихи летит с десяток метко пущенных кунаев. Но Саске даже бровью не повел — просто встал в стойку и выставил перед собой катану. Несколько отточенных движений, блеск клинка, звон металла, грохот, пламя от нескольких взрывов…
Порывы легкого ветра уносят с собой клубы сизого дыма, открывая взору спокойно стоящую фигуру совершенно невредимого мстителя. Земля вокруг него усыпана отраженными кунаями и сюрикенами.
— Наруто, это просто смешно, — то ли с укором, то ли с издевкой говорит Саске, выпрямляясь и опуская катану. Еще одно молниеносное движение и он отбрасывает в сторону пойманный двумя пальцами еще один кунай, чуть-чуть не долетевший до его головы. — Фокусы с теневыми кунаями и сюрикенами бессмысленны против шарингана. Даже если к ним привязаны взрывные печати.
— Возможно, — хитро улыбаясь, соглашается Узумаки, возникая прямо перед лицом Учихи, — но как отвлекающий маневр — вполне сойдут!
Удар — и уже Саске, отлетев на приличное расстояние, оставляет глубокую борозду в земле.
— Глупец… — тяжело дыша, хрипло шепчет он, с трудом поднимаясь и зажимая рукой поврежденное правое плече, — я давал тебе шанс — надо было им воспользоваться.
— Что? — встрепенулся Наруто, не веря своим ушам — решительный голос Учихи теперь раздавался у него за спиной.
«Но… Но как? Теневой клон?» — Узумаки готов был поклясться, что Саске не складывал нужных печатей, — «Тогда что?»
Глаза блондина вдруг расширились, в них появилось понимание.
— Догадался, наконец. Неужели? — насмешливо произнес Саске, стоящий в нескольких метрах напротив.
***
Туманной высью я заворожен.
Замкнет ли облако врата небес?
Пока леса и травы обнял сон,
Гляжу туда, где свет твой не исчез.
(Симадзаки Тосон. «От сердца к сердцу».)
— Кто-нибудь понимает, что у них там происходит? — Ли резко развернулся на облюбованном им обломке стены и вопросительно посмотрел на остальных. — Вот уже минут десять они просто стоят и смотрят друг на друга!
— Успокойся, Ли! — устало осадил товарища Шикамару, удобно устроившийся на соседнем обломке, — они не просто стоят.
— Что? — не понял сразу молодой «зеленый зверь».
— Очевидно, что это гендзютсу, — пояснила Сакура, сидящая неподалеку. В отличие от спокойного, кажущегося равнодушным лица Нара, ее собственное лицо и вся фигура в целом выдавали сильное напряжение, а в изумрудных глазах сквозила глубокая тревога. — Не забывай, что это основная особенность шарингана.
— Но… Но Наруто не владеет гендзютсу! Если он попал в иллюзию Саске, то… Тогда… — юный мастер тайдзютсу вдруг вскочил на ноги и выпрямился во весь рост. — Мы срочно должны ему помочь!
— Да угомонись ты! — раздался грозный голос Неджи, — разве ты забыл, что именно Наруто победил сегодня последнего из Акатсуки, того, в маске?
— Неджи прав, — поддержала брата сидящая рядом Хината, — а ведь у него тоже был шаринган.
— Знаю! — не унимался «зеленый зверь», — но после боя на нем живого места не осталось! Вы что, не видели его раны? Я вообще не понимаю, как он до сих пор стоит на ногах! Кроме того, едва закончив бой, Наруто сразу бросился к Учихе, не дав себе времени хоть немного восстановиться!
— Он сильный. Он справится, — подал голос Сай, напряженно всматриваясь в даль.
— Да, Наруто тяжело сейчас. Но думаю, что верить в него должны мы, — поддержал товарищей Шино.
— Да, конечно… Ты прав, — смущенно согласился Ли — эта фраза скрытного, но проницательного Абураме немного охладила его пыл, — и все-таки я не понимаю, почему вы не хотите ему помочь?
— Ну, если тебе так хочется нажить себе врага — то валяй! — насмешливо воскликнул Киба, раздраженный упрямством товарища.
— Гав! — поддакнул Акамару.
— Врага? Но почему? — не понял мастер тайдзютсу.
— Ли! Ты что, идиот? — от этого крика парень вздрогнул и непонимающе уставился на Сакуру. Лицо Харуно сейчас было искажено страданием, а тревога в глазах граничила с болью, — ты и правда ничего не понимаешь?
— Сакура, что… — ошарашено выдохнул он.
— Успокойся, Ли, — раздался вдруг за спинами шиноби спокойный, властный женский голос, — пойми, этот бой — только его. Наруто никому бы не простил вмешательства. Поэтому все, что мы можем — это наблюдать… И верить.
Собравшиеся здесь ниндзя все, как один, резко обернулись на голос и изумленно уставились на говорившую.
— Госпожа Хокаге! Цунаде-сама! — раздались удивленные восклицания. А потом шиноби вдруг смущенно склонили головы, отводя в стороны виноватые взгляды.
— Цунаде-сама, мы… — начала за всех Сакура.
— Успокойтесь, ребята, — миролюбиво улыбнувшись, заговорила Цунаде, — бой закончен, Акатсуки больше нет — мы победили.
Полным глубокой грусти взглядом Хокаге окинула дымящиеся руины, некогда бывшие Конохой и вновь посмотрела на внимательно слушающих ее шиноби.
— Всем выжившим уже оказана вся возможная первая помощь, так что их состояние сейчас стабильно… Не смотря на это, работы бесконечно много и нам нужны все, способные двигаться.
При этих словах шиноби опустили головы еще ниже.
— Но знаете, — сказала вдруг Цунаде, — не поэтому я сюда пришла.
— Что? — ниндзя недоуменно взглянули на Хокаге.
— Просто я, также как и вы, не могла пропустить этот бой.
У всех присутствующих глаза на миг расширились от изумления, а потом во взглядах засквозила глубокая благодарность. А Цунаде, тем временем, расположилась рядом с остальными на чудом уцелевшем куске крыши какого-то здания, почти в центре разрушенной Конохи и устремила пристальный взгляд на вершину холма, над высеченными в скале лицами Хокаге. Туда, где друг напротив друга неподвижно стояли двое.
В этот момент Узумаки упал.
***
О смерти думаю всегда как о лекарстве,
Которое от мук освободит…
Ведь сердце так болит!
(Исикава Такубоку.)
— Да, Наруто. С самого начала это была иллюзия, — фигура Учихи, стоящая на каком-то расстоянии от Узумаки, вдруг стала медленно растворяться в воздухе, пока совсем не пропала. А Саске, до сих пор стоявший у Наруто за спиной, вдруг исчез и снова появился — на этот раз прямо перед ним.
— Это мой мир и я здесь хозяин, — говорил мститель, глядя в глаза блондина пристальным, странно решительным взглядом, — а ты… Ты здесь бессилен.
— Что… — Узумаки вдруг стало не по себе от этого пронзающего взгляда, в душе появилось пугающее беспокойство, — Саске, что ты задумал?
— Не бойся, Наруто, я тебя не убью… Пока.
— Да что ты о себе возомнил?! — разозлился Узумаки и попытался как следует врезать этому надменному брюнету, но вдруг обнаружил, что не может двинуться, — что ты сделал со мной, Саске?
Вместо ответа Учиха поднял катану, лезвие которой вдруг заискрилось, окутанное белым светом тихо потрескивающих молний, с силой размахнулся и воткнул ее в плечо Узумаки, пронзив его насквозь. Наруто закричал от резкой боли, а Саске всем своим весом навалился на рукоять катаны, заставляя парня упасть и глубоко вогнал искрящееся молниями лезвие в гранит внезапно возникшего за спиной Узумаки огромного валуна. Падая, Наруто сильно ударился спиной о каменную поверхность и теперь сидел на земле, намертво пригвожденный катаной к куску скалы. В глазах потемнело от боли, дыхание давалось ему с трудом, молнии, пронзающие все его тело, казалось, жгли его изнутри.
— Саске… Зачем? — с трудом прошептал Узумаки, не в силах даже поднять голову и взглянуть в глаза Учихе.
— Зачем? — переспросил Саске, — ну, ты же хотел понять, почему я это делаю? Теперь у тебя будет достаточно времени на размышления.
Сквозь дикую боль, пронзающую все его тело, сквозь тьму и странный гул в своей голове Наруто смутно слышал тихие шаги уходящего Учихи.
«Он уходит…» — носились в голове беспорядочные мысли, — «Уходит, чтобы убивать своих друзей… Наших друзей. Уходит, чтобы уничтожить наш дом… Упрямый придурок! Неужели ты совсем не понимаешь, что творишь?» А он… Он вынужден сидеть здесь, зная, что там умирают самые близкие для него люди, что там погибает его лучший друг, уничтожая самого себя, ослепленный своей болью, сжигаемый изнутри собственной слепой ненавистью… Нет, он не может этого допустить! Он должен защитить друзей, должен спасти Саске от него самого… Он должен — иначе не может быть… Он просто обязан это сделать!
Внезапно в глубине его сердца появилось новое, совершенно незнакомое ощущение, которое стало быстро расти, заполняя все его тело. Наруто охватило странное чувство, будто его распирает изнутри какая-то новая сила, стремящаяся выйти наружу… А потом была вспышка. Странная, темная вспышка, на миг погрузившая его во мрак…
«Ты знаешь, Саске, что я не сдамся. Понимаешь — я ни за что не отступлю. Я остановлю тебя, во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни. Почему? Потому что не смогу убить тебя… Потому что не хочу тебя убивать! Зачем ты заставляешь меня так страдать? Что ты делаешь со мной, Саске?!»
Узумаки открыл глаза. Он лежал на земле, а над ним расстилалось чистое голубое небо. Во всем теле чувствовалась огромная, бесконечная усталость, голова раскалывалась от тупой пульсирующей боли. Наруто с трудом поднял руку и коснулся пронзенного катаной плеча — раны не было.
«Это реальность…» — пронеслась в голове волнующая мысль. Узумаки застонал, с трудом перевернулся на бок и встал на четвереньки. Подняв голову, он уставился в спину не спеша идущего прочь Учихи. В затуманенном болью взгляде вновь засквозила непреклонная решимость.
«Нет… Я не дам тебе уйти.»
Саске вдруг резко остановился и замер.
«Но… Этого не может быть!» — он быстро обернулся — пришедший в себя Узумаки стоял на четвереньках и сверлил его пристальным, решительным взглядом. Губы Наруто вдруг шевельнулись.
— Саске… — глухо прорычал он.
— Что… Как тебе это удалось? — Учиха даже не пытался скрыть изумления, — ты избавился от моей иллюзии! Но как? Только обладатель Мангекью шарингана способен на это!
— Я не знаю, — честно ответил Наруто, пытаясь подняться с земли. И добавил, обращаясь не столько к Саске, сколько к самому себе, — может, это и есть та сила, которую мне дал Итачи…
— Что ты сказал? — от этого негромкого возгласа Узумаки, успевший встать на одно колено, вздрогнул и изумленно уставился на Учиху. Саске, почему-то, с силой сжал кулаки, его вечно равнодушное лицо вдруг стало странно напряженным, а взгляд красных с черным узором глаз словно прожигал Наруто насквозь, — ты говорил с Итачи? Когда? Что он тебе сказал? Зачем дал тебе силу? Отвечай!
Наруто, тяжело дыша, все еще стоял, опираясь на одно колено. Шок от странной перемены в поведении Саске вдруг сменился раздражением.
«Да как он смеет! Сначала заставил испытать «радости» своей иллюзии, а теперь как ни в чем не бывало, требует отчетов?»
— Да пошел ты… — вслух произнес Узумаки.
В глазах Учихи блеснула злость, а потом он исчез.
«Как ему удается так быстро двигаться?» — успел в очередной раз удивиться Наруто, прежде чем Саске появился вновь — на этот раз прямо перед ним. Недолго думая, Учиха схватил Джинчурики за грудки, одним сильным рывком поставил на ноги и резко встряхнул.
— Отвечай, я сказал!
— Отцепись от меня, придурок! И так тошно! — раздраженно огрызнулся Узумаки.
Как ни странно, но это подействовало — Саске его отпустил и отошел на шаг назад.
— Я слушаю, — со странным напряжением в голосе объявил он.
— Это случилось незадолго до того, как ты его убил, — начал Наруто.
От этих слов Учиху передернуло, во взгляде появилась боль.
«Да что с ним творится?» — мелькнуло в голове Узумаки, но он решил пока не спрашивать.
— Тогда мы искали тебя… Мы напали на твой след, но он вдруг разделился. Наша команда тоже разделилась. Я пошел по одному из следов, но тебя не нашел… Зато нашел Итачи. Он сказал, что хочет со мной поговорить о тебе, а я не поверил. Но он тоже связал меня иллюзией…
При этих словах передернуло самого Наруто.
— В общем, он сказал что ты можешь напасть на Коноху и спросил, что я тогда буду делать. Я сказал, что это не возможно — ты на это не способен, да и причин у тебя нет. А Итачи сказал что ты — как чистый лист бумаги, на котором можно написать все, что угодно. Правда, тогда я не понял, что он имел в виду. А еще он сказал, что очень хочет, чтобы я оказался прав и спросил, как я поступлю, если все же ошибаюсь… Спросил, смогу ли я тогда тебя убить. Я ответил, что если ты и правда нападешь на Коноху, я найду способ остановить тебя, не убивая. Тогда Итачи и дал мне часть своей силы, сказав, что надеется, что мне никогда не придется ее использовать.
Закончив рассказ, Узумаки внимательно взглянул на Саске — с ним происходило что-то непонятное. Учиха стоял, слегка опустив голову, словно разглядывая землю под ногами, но его взгляд лихорадочно метался, выдавая бешенную работу мозга, лицо стало болезненно-напряженным, а руки трясло мелкой дрожью.
«Итачи… Не может быть… После рассказа Мадары я чуть не сошел с ума. Я и представить себе не мог, что может быть столько боли… Не смотря на то, что живу с ней всю жизнь. Убить, а потом узнать, что был очень дорог тебе… Очень. Знаешь, тогда я решил, что был тебе дороже Конохи, и эта мысль поддержала меня, не дав сорваться, подарив новую цель. Но из рассказа Наруто получается, что ты готов пожертвовать моей жизнью ради спасения деревни… Почему ты не убил меня тогда, в детстве, брат? Потому что любил? Тогда почему не сказал правды, почему заставил меня жить с дикой болью, ненавистью, жаждой мести? Зачем ты сделал меня сильнее, отдав собственную жизнь и активировав у меня Мангекью шаринган? Для того, чтобы в последствии я смог остановить Мадару? Выходит, я просто безвольная пешка в твоей игре, послушный инструмент в достижении твоей цели? Вся моя жизнь… Вся эта боль, с которой я жил все это время, с которой живу до сих пор… Боль, которой нет конца… Все это ради желания во что бы то ни стало защитить деревню? Не слишком ли жестокий путь ты выбрал? Как мне жить дальше, брат? Что ж, похоже, в этой жизни никому нельзя верить».
— Саске… — Голос Наруто оторвал Учиху от горестных мыслей, — нам не нужно драться. Еще не поздно — пойдем домой!
— Домой? Ты так ничего и не понял? — Саске уже взял себя в руки, снова нацепив привычную маску хладнокровия, — у меня давно нет дома.
— Глупости! — с жаром воскликнул Узумаки, — Коноха твой дом. Всегда им была и всегда будет!
— Коноха, говоришь? — взгляд Учихи словно пронзал холодом насквозь, — эта деревня блаженствовала, наслаждаясь миром, ради которого страдал мой брат, переступив через себя, принеся в жертву свою душу! Это насквозь прогнившая система, равнодушно играющая людьми, жестоко калеча их судьбы и погружая во тьму их сердца ради собственного существования! Я ее ненавижу! И я уничтожу ее!
— Что ты такое говоришь?! — в ужасе закричал Наруто, — опомнись, Саске! Это не ты! Тот Саске, которого я знаю, никогда бы такого не сказал!
— Неужели до тебя наконец-то стало доходить? — насмешливо поинтересовался Учиха, — того Саске, которого ты знал, уже давно нет!
— Вранье! — парировал Узумаки, — я не сдамся! Я не знаю, кто промыл тебе мозги, но если потребуется, я выбью из тебя всю эту дурь и верну назад настоящего Саске!
Наруто быстро сложил печать.
— Техника теневых клонов!
Несколько десятков клонов с громкими криками ринулись на Учиху, но тот моментально ушел назад, на ходу складывая печати.
— Катон! — резко произнес он и выдохнул, выпуская на волю смертоносное пламя. Множество огненных шаров понеслось навстречу клонам, превращая последних в облачка белого дыма.
— Саске!!! — с громким криком из образовавшейся дымовой завесы появился Узумаки и бросился на Учиху. Но тот успешно блокировал яростную атаку.
— Ты дурак, Саске! Тупой придурок! — вне себя от злости орал Наруто, нанося удар за ударом, — ненавидишь Коноху, да? А как же друзья, с которыми ты учился, ходил на миссии? Они не желают тебе зла! Их ты тоже ненавидишь? А как же Сакура? Помнишь такую? Она ведь всегда тебя любила! По-настоящему, всем сердцем! А ты знаешь, что она до сих пор тебя любит? Любит, несмотря ни на что! Ее ты тоже убьешь, Саске?! А я? Как же я? Я ведь тоже часть этой деревни! И когда-то, в Долине Завершения, ты назвал меня своим лучшим другом! Помнишь, Саске? Почему ты противишься нашей связи? Почему не хочешь понять, что нужен нам? Мне нужен, друг!
Удары Наруто были очень сильны, но слова били больнее. Каждое слово отзывалось болью в измученном сердце Учихи, кунаем вонзалось в его и без того истерзанную душу, разрушая маску вечного равнодушия на его лице.
— Ты дурак, Наруто! — в ответ закричал он, — сколько можно тебе повторять? Я давно разорвал эту связь!
Глаза Узумаки на миг расширились, лицо исказило страдание, но… ему показалось, или взгляд Саске действительно дрогнул?
Словно прочитав мысли друг друга, они одновременно отпрыгнули назад, разрывая дистанцию.
— Я… — растерянно произнес Наруто, вспоминая боль, на миг возникшую во взгляде Учихи. Внезапно непоколебимая уверенность возникла в его собственных глазах.
— Знаешь, Саске… Я тебе не верю! — твердо произнес он.
— Что? — теперь растерялся Учиха.
— Что слышал! Я тебе не верю! — повторил Наруто.
— Я заставлю тебя поверить! — разозлился Саске, — чидори!
— Попробуй! Рассенган!
Сконцентрировав в правой руке всю мощь своей чакры, противники на максимальной скорости понеслись друг на друга.
«Все как тогда, в Долине Завершения, — со скоростью света проносились мысли в голове Наруто, — но на этот раз все закончится по-другому! Я не могу проиграть, а значит мой рассенган поглотит его чидори. Обязательно! Тогда он увидит, кто из нас сильнее! А потом мы поговорим…»
Еще миг, и они столкнутся. Еще мгновение… Странный взгляд черных глаз, от которого болезненно сжалось сердце, мгновенное движение в сторону, всего на шаг…
— Нет! — с ужасом выдыхает Узумаки, молниеносно ставя блок…
Белый свет тихо потрескивающих молний смешивается с голубым свечением чакры ветра, озаряя две фигуры, застывшие друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки. Смешанная энергия, расходящаяся кругами, словно порывы ураганного ветра с силой треплет светлые и черные волосы. Две пары таких разных глаз неотрывно смотрят друг на друга, не скрывая сквозящих во взглядах удивительно одинаковых чувств…
— Саске… Зачем? — с трудом произносит Узумаки, чувствуя, как из глаз текут слезы.
— Наруто… Ты идиот, — хрипло шепчет Учиха, даже не пытаясь скрыть сквозящую в голосе боль.
Еще мгновение… Им кажется, или они слышат глухие удары своих сердец?
Еще мгновение… И их поглощает тьма.
«Наруто… Почему ты однажды так просто ворвался в мою жизнь? Почему именно ты умудрился залезть ко мне в душу? Как случилось, что ты стал моим лучшим другом? И почему до сих пор им остаешься? Даже теперь... Почему преследуешь? Неустанно, настойчиво зовешь обратно? Помнишь, когда-то я сказал тебе, что разорвал нашу связь? Ты мне тогда не поверил… Странно, но ты тогда оказался прав — я так и не смог этого сделать… Ну почему я никак не могу выбросить тебя из головы? Что ты делаешь со мной, Наруто?»
Тьма отступила так же резко, как и нахлынула.
«Что…» — вздрогнул Наруто, неуверенно моргнув и недоуменно глядя в удивленные глаза Саске.
И снова, словно сговорившись, одним длинным прыжком они отлетели на приличное расстояние друг от друга.
«Что происходит? — недоумевал Узумаки, ошарашено оглядывая друга, — рассенган попал ему в грудь, но он стоит как ни в чем не бывало! Даже одежда не порвана! Что за невероятная защита? Когда он успел стать таким сильным?»
«Этого не может быть! — лихорадочно соображал Учиха, сверля Наруто изумленным взглядом, — разряд чидори попал ему в сердце, но он абсолютно невредим! Неужели Итачи обладал силой, способной блокировать молнии? Неужели брат передал ему эту силу? А раны, нанесенные Мадарой? Они исчезли! Тоже сила Итачи? Невозможно! Тогда что? Неужели лис?»
Саске стоял, не сводя с Узумаки пристального взгляда, пытаясь взять себя в руки и сосредоточиться.
«Ладно, как бы там не было, но наш бой не закончен. Вот только, как сражаться, если техники на него не действуют? Что ж… Раз так, тогда поступим проще» — принял решение Саске, обнажая Кусанаги.
«Решил продолжать бой на мечах, да, Саске? — думал Наруто, глядя как Учиха обнажает катану и не спеша направляется к нему, — простое решение в ситуации, когда чакра бессильна… Ладно, друг, я согласен — пускай будут мечи.»
И Наруто решительно направился навстречу Саске, попутно вытащив торчащий из земли клинок.
Соперники медленно закружили в напряженном, сосредоточенном танце, не сводя друг с друга внимательных глаз. Поглощенные каждый своими мыслями и вновь накаляющейся схваткой, никто из них не поинтересовался, откуда взялась воткнутая в землю катана, никто не заметил что их тела, почему-то, не отбрасывают тени…
***
Я хочу, чтобы ты был жив…
До тех пор, пока ты жив…
Мое желание может исполниться.
Мое единственное желание…
«Зимняя цикада.»
Наблюдавшие за боем шиноби все, как один, вскочили с насиженных мест, напряженно наблюдая, как два соперника на бешенной скорости несутся друг на друга, сконцентрировав огромное количество чакры в своих правых руках. Еще миг, и они встретились. Мгновение — и их поглотила яркая вспышка бело-голубого света.
— Ай! — резко вскрикнула Хината, быстро отворачиваясь и прикрывая глаза рукой.
— Что там происходит? — засуетился Ли.
— Хината, Неджи, ну что вы молчите? — поддержала на этот раз товарища Сакура, дрожащая от охватившего ее беспокойства.
— Не знаю… — превозмогая резкую боль, ответил за них обоих старший Хьюго, так же отвернувшись и прикрывая лицо рукой, — ничего не видно — свет режет глаза.
Но яркий свет рассеялся так же быстро, как и вспыхнул, позволяя, наконец, рассмотреть происходящее.
— Эй! Где они? Я их не вижу! — забеспокоился мастер тайдзютсу.
— Подождите, я сейчас посмотрю… — заговорила Хината и часто заморгала, прогоняя остатки боли и фокусируя взгляд, — бьякуган!
— Они лежат на земле, рядом… — говорила она, сосредоточенно вглядываясь вдаль, — они не двигаются. Я плохо вижу их чакру… Нет… Наруто!!!
Хьюга вдруг вскочила и, даже не взглянув на товарищей, опрометью бросилась вперед. Все остальные, лишь мельком переглянувшись, устремились следом.
«…Мое единственное желание…»
— Ну же, ребята, пожалуйста… Давайте, я вас прошу… — в отчаянии шептала Сакура, стоя на коленях между двух парней, неподвижно лежащих на земле и направляя в грудь каждого потоки зеленоватой чакры.
Хината опустилась на колени у тела Наруто, судорожно прижимая руки к груди. Искаженное отчаянием лицо побледнело, в глазах с активированным бьякуганом блестели слезы. Неджи присел рядом, сжимая рукой плечо сестры и хмуро глядя на происходящее. Остальные безмолвно столпились вокруг, боясь лишний раз пошевелиться.
— Ребята, пожалуйста… Я вас прошу… — как заклинание шептала Харуно, наотрез отказываясь верить в то, что сообщало ей медицинское дзютсу. Внезапно она резко вскинула голову и полным отчаяния и призрачной надежды взглядом уставилась на Хинату, словно ее бьякуган мог опровергнуть неопровержимое. Но та вдруг громко всхлипнула, резко отвернулась и зарыдала навзрыд, уткнувшись лицом в грудь своего брата и судорожно вцепившись в него обеими руками. Сакура перевела на Неджи переполненный горем взгляд, в котором быстро потухала безумная надежда, но тот только отрицательно покачал головой, убирая свой бьякуган и крепче прижимая к себе безудержно рыдающую сестру.
— Все кончено. Их больше нет, — хрипло произнес он, мужественно глядя в глаза Сакуре наполненным болью взглядом.
— Нет! Я не верю! Это не правда! — закричала Харуно, нервно тряхнув головой и усиливая испускаемые ладонями потоки зеленой чакры, — я не сдамся!
— Сакура, перестань! — Харуно вздрогнула от резкого голоса Цунаде, — ты же медик — ты все понимаешь.
Зеленая чакра исчезла. Сакура медленно склонила голову, дрожащими руками судорожно вцепившись в одежду на груди парней. На землю между телами закапали частые слезы…
Шиноби, тихо стоящие вокруг, мрачно смотрели себе под ноги. В каждом взгляде сейчас сквозила боль.
— Два придурка! — тихо выругался Шикамару, безуспешно пытаясь унять дрожь в сжатых в кулаки руках.
— Что ж, они сделали свой выбор, — тихо прошептала Цунаде.
Нара вздрогнул и бросил на Хокаге удивленный взгляд.
«Она тоже это поняла?»
А Цунаде пристально смотрела на двух парней, неподвижно лежащих рядом. Ее суровое лицо словно застыло, а хмурый взгляд был непроницаем… Да, Хокаге хорошо умела скрывать боль — слишком многих она потеряла…
***
Невиданная даль раскрылась вдруг,
Безмерный свет всю залил вышину…
Минуту тихо постоим, мой друг,
И вступим вместе в новую страну!
(Симадзаки Тосон «От сердца к сердцу».)
Взмах. Удар. Блок. Звон скрещивающейся стали…
«Да что здесь происходит? — напряженно размышлял Саске, парируя выпад Узумаки, — почему Кусанаги не прошел сквозь сталь его клинка? Что с нами случилось? Неужели мы все-таки…»
Уклоняясь от следующей атаки Наруто Учиха слегка замедлился, совсем чуть-чуть, только чтоб проверить свою догадку. Как и следовало ожидать, меч Узумаки полоснул его по плечу, вот только боли он не почувствовал. Подпрыгнув и перевернувшись в воздухе, Саске приземлился на каком-то расстоянии от противника и глянул на свое плечо — раны не было. Похоже, что он прав. Тогда почему душа по-прежнему стонет от боли? Да… Не этого он ожидал, совсем не этого. Разочарование вызвало в Учихе новый приступ злости и он с удвоенной силой бросился в атаку.
— Кажется, я все-таки не смогу уничтожить Коноху, — объявил он, нанося удар за ударом, — радуйся — твоя взяла…
— Чему радоваться, Саске? — угрюмо поинтересовался в ответ Наруто, парируя его атаки, — тому, что мы мертвы?
— Неужели ты тоже это понял? — удивился Учиха, уже защищаясь.
— Ну, да… Правда, не сразу: слишком уж тут все реально, — на миг задумавшись, Узумаки тут же поплатился за это, получив концом рукояти меча в челюсть. Отпрыгнув назад, он по привычке коснулся рукой места удара, которое, в принципе, не болело.
— Ты добился своего. Наш бой больше не имеет смысла, — холодно сообщил Учиха, глядя на Наруто хмурым взглядом, — уходи.
— Что? Для этого ты подставился под мой удар, Саске? А? Отвечай! Поэтому ты решил умереть?! — вне себя от переполнявших душу чувств орал Узумаки, вновь засыпая противника градом ударов.
«Это было так очевидно?» — удивился Учиха, блокируя удары Наруто и уклоняясь.
— Это не твое дело! Ты все равно не поймешь! — вслух огрызнулся он.
— А ты объясни, друг! — не унимался Наруто, — потому что пока я понял только то, что в глубине души ты никогда не хотел разрушать Коноху — поэтому и позволил себя убить! Ты устал бороться с самим собой и поэтому сбежал в единственное место, где не нужно принимать решений! Ну, я прав? И меня убивать ты совсем не собирался! Поэтому и запихал в свою иллюзию — идеальный способ остановить, не убивая! Так ведь?
— Что… Ты… — растерялся Саске пораженный тем, что Узумаки читает его, как раскрытую книгу, — а даже если и так — тебе какое дело? Какого хрена ты поперся за мной? Зачем заблокировал мою руку, не дав отвести чидори от твоего сердца? Зачем решил умереть вместе со мной?
Звон яростно скрещивающихся катан на мгновение затих.
— Я не мог отпустить тебя одного, — серьезно ответил Наруто, виновато опуская взгляд, — в твоих глазах было столько боли…
— Ты что, издеваешься?! — задохнулся от шока и негодования Саске и вновь бросился в атаку, — открой глаза — я давно не беспомощный ребенок! С каких это пор ты решил стать моей нянькой?! И вообще — ты же, помнится, хотел стать Хокаге! Тогда зачем?!!
— Я уже отвечал тебе однажды, Саске, — на удивление твердо произнес Узумаки, с трудом сдерживая яростную атаку Учихи, — какой может быть Хокаге из человека, который даже друга спасти не может?
Увернувшись от очередного удара, Наруто вдруг приник к земле и, крутнувшись на одной ноге, умелой подсечкой сбил Учиху с ног.
— А ты сам, Саске? Ведь у тебя тоже была цель! — в тон противнику орал Наруто, — ты же хотел восстановить свой клан! И что теперь?!
— Ты сам во всем виноват! — с неприкрытой горечью в голосе парировал Саске, одним движением вскакивая на ноги, — если бы не рвал мне душу воспоминаниями о дружбе и связях я бы, возможно, так не поступил. А теперь уже слишком поздно — ничего не изменить!
— Говоришь, я виноват? «Душу рвал», значит? — с болью в голосе орал Узумаки, вновь скрещивая свою катану с мечем друга, — да ты на себя посмотри! Тоже мне, «Великий мститель» нашелся! Родную деревню собрался уничтожить! Друзей поубивать! Да твоя ненависть совсем ослепила тебя! Жажда мести лишила способности здраво мыслить! Ты потерял контроль над своей болью и она завладела твоим сердцем! Ты эгоист, Саске! Ты знаешь об этом? Законченный эгоист! Твой брат когда-то оставил тебе жизнь в угоду себе, безжалостно обрекши тебя на существование, полное боли! И ты со мной хотел поступить так же? Не смотря на то, что прекрасно знаешь, какой это ад! А, Саске? Да если бы не я ты бы, наверно, стал похож на Пейна!
Каждое слово Наруто невыносимой болью отдавалось в сердце Учихи, будоража и вызывая на волю ужасающую массу чувств, столько лет тщательно скрываемую им под маской непроницаемого равнодушия. И Саске вдруг почувствовал, что больше не может сдерживать эту бурю эмоций, да и смысла в этом больше не было.
— Да что ты можешь понимать? — заорал Саске, впервые в жизни выплескивая наружу всю скопившуюся внутри боль, — тоже мне, эксперт выискался! Ты никогда не знал своих родных, как ты можешь понять, что такое — потерять их? Всех сразу? Ты понятия не имеешь, что такое потрясение от сознания того, что причина этой дикой, неописуемой боли — твой любимый брат! Только желание отомстить не позволило мне тогда сойти с ума!
Саске яростно наносил удар за ударом, ни капли не жалея друга, вкладывая в каждую атаку всю свою силу, во много раз увеличенную бурей чувств, отчаянно рвущихся наружу.
— Ты даже представить себе не можешь, что значит год за годом жить только ненавистью, не видя другого смысла в своем существовании! Что значит отомстить — убить брата, а потом узнать, что он не виноват, что все эти годы ты ненавидел его напрасно, что сам убил человека, который всегда тебя любил и, пусть тайно, защищал тебя?! Ты понятия не имеешь, что такое осознать, каким огромным бывает отчаяние, понять, что у боли вообще нет предела! Да, тогда я направил свою ненависть на новую цель, цепляясь за нее, как утопающий за соломинку! Иначе я не мог — иначе я бы сломался! А потом я встретился с тобой и узнал, что Итачи готов был пожертвовать моей жизнью ради Конохи! Как думаешь, Наруто, каково это — сознавать что вся боль, отчаяние, все твои страдания на протяжении многих лет были спланированы изначально только для того, чтобы сделать из тебя оружие, способное победить Мадару? Каково это — понимать, что ты лишь послушная пешка в чужой игре? Что твоя жизнь… Она… Бессмысленна?!!
Глаза Узумаки, до сих пор с трудом отражавшего молниеносные атаки друга, вдруг расширились от изумления — в глазах Учихи блестели слезы. Еще миг — и прозрачные капли сорвались с черных ресниц и медленно покатились вниз, оставляя на щеках влажные следы — Саске плакал. Никогда, никогда в жизни Наруто не видел в глазах друга слез… Разве мог он подумать, что увидит их после смерти?
Они застыли лицом к лицу, совсем близко друг от друга, скрестив мечи на уровне шей. Катана Саске жалобно скрежетала, высекая редкие искры из клинка Узумаки, словно жалуясь на отчего-то дрожащие руки своего владельца.
— Знаешь, Наруто, — уже спокойно и как-то очень горько произнес Учиха, печально глядя другу в глаза, — я думал, что смерть принесет мне облегчение, избавит, наконец, от боли, подарит долгожданный покой… Но мы умерли… И что? Мир другой, а боль все та же…
— Да, мир другой… Но мы-то прежние, — серьезно ответил Узумаки, не сводя с друга пристального, уверенного взгляда, — а это значит, что все по-прежнему в наших руках. И поверь мне, Саске — мы победим эту боль!
— Мы? — удивленно переспросил Учиха.
— Разумеется! Ты и я — вместе! — бодро воскликнул Наруто и внезапно весело добавил, — тем более, похоже, что у нас на это целая вечность!
***
Долгие дни весны
Идут чередой… Я снова
В давно минувшем живу.
(Бусон.)
— Здравствуй, Саске.
— Привет, Наруто.
Две девушки стояли рядом, сжимая в руках цветущие ветки сакуры и с глубокой печалью в глазах глядя на серые мраморные надгробья, освещенные яркими солнечными лучами.
— Подумать только, — прошептала Сакура, опускаясь на колени между двух могил и аккуратно ложа принесенные цветы у каждого надгробья, — уже год прошел, как их не стало, а кажется, что это было вчера…
— Да, ты права… — поддержала ее Хината, раскладывая у надгробий свои цветы и опускаясь на колени у одной из могил.
Сплоченные общим горем, две девушки сильно сдружились за этот год.
— Хината, скажи, ну почему все так… Глупо? — с болью в голосе спросила Сакура, нежно проводя рукой по холодной плите.
Хьюга молча устремила на нее вопросительный взгляд печальных бледно-серых глаз.
— Знаешь, я ведь всегда его любила… — продолжала Харуно, задумчиво касаясь пальцами надписи, выгравированной в граните, — Саске Учиха… Всегда бегала за ним… А он… Он никогда не обращал на меня внимания. Знаешь, все, что я от него слышала, это «Отстань, ты меня раздражаешь!», или «Ты слаба. Лучше бы шла тренироваться, вместо того, чтобы бегать за мной!». Пожалуй, единственное доброе слово, что я услышала от него, было «спасибо». Он сказал его перед тем, как уйти из деревни… Он стал преступником S – класса, хотел напасть на Коноху, из-за него умер Наруто… А я… Я все равно его люблю… Люблю всем сердцем, несмотря ни на что! Скажи, Хината, почему так?
— Если бы я знала, Сакура, если бы я знала… — обреченно покачала головой Хината, в который раз перечитывая надпись на другой гранитной плите: «Узумаки Наруто». — Наруто… Но знаешь, в этом мы похожи. Я ведь тоже всегда его любила. Он всегда был добр со мной, поддерживал меня, ободрял… А я… Как я жалею, что не призналась ему раньше! Если бы я не была такой трусихой, возможно, все бы у нас было по-другому!
— Ну, ты хотя бы успела ему сказать… — горько вздохнула Сакура, — знаешь, ведь Наруто был моим лучшим другом, но так об этом и не узнал… Хотя нет, наверное, он знал об этом и без слов, но… Только потеряв его, я поняла, как он мне дорог… Какая же я дура!
Сакура вдруг задрожала и обхватила голову руками.
— Ну почему? Зачем они это сделали?!
— Я не знаю, — горестно прошептала Хьюго, — но думаю, когда-нибудь мы их об этом спросим.
Внезапно Хината вскинула голову, глядя на подругу наполненным болью взглядом.
— Как ты думаешь, Сакура, что они сейчас делают?
— Я думаю, что дерутся, — уверенно, почти не задумываясь, ответила Харуно.
— Дерутся? Но почему? — удивленно воскликнула Хьюго.
— Ну, понимаешь… Они всегда, сколько я их знаю, норовили подраться, пытались определить, кто из них сильнее… Знаешь, просто иногда дружба и соперничество неразделимы… А еще… Не знаю, может, тебе это покажется странным, но… Каждую ночь, засыпая с мыслью о них, я слышу звон мечей и их веселые голоса…
— Что? Не может быть… — изумлению Хинаты не было предела, — ты тоже?
Летние травы
Там, где исчезли герои,
Как сновиденье.
(Мацуо Басе.)
***
Блики на клинках.
В звоне мечей я слышу
Шепот наших душ…
— Ха! И это ты называешь ударом? Да ты даже меч в руках толком держать не умеешь! — довольно дразнит друга надменный Учиха, парируя очередной его выпад. Его лицо светится непривычной искренней радостью, в глазах, излучающих веселый азарт, больше нет боли…
— Что? Да ты… Сейчас я тебе покажу, кто из нас катану держать не умеет! — наигранно злится Наруто, в который раз бросаясь в атаку и даже не пытаясь скрывать широкую, счастливую улыбку…
И снова выпад, блок, удар. Звон встречающихся мечей и торжествующий смех. Упругие мускулы не знают усталости, сильные тела парней двигаются удивительно синхронно, словно два винтика одного механизма. Их невероятно слаженные действия трудно назвать боем — это больше похоже на танец. И они кружат в этом вечном, стремительном танце, под призрачную музыку своих катан. Два воина, такие разные внешне, но с одинаковой радостью в глазах. Два шиноби с очень разной судьбой, но с удивительной связью, которая крепче, чем сталь их мечей. Два друга, которые наконец-то вместе — отныне, и навсегда!
***
Сакура в цвету –
Как гимн весне и жизни.
Слезы на щеках.
По-весеннему ясный, погожий день. Теплые солнечные лучи освещают своим ярким светом серые гранитные надгробья и двух девушек, сидящих напротив. Две одинаковые плиты — два разных имени на них. Две, совершенно разные куноичи, но с одинаковой болью в глазах… Они сидят молча, глубоко погруженные каждая в свои мысли. Тяжелую, гнетущую тишину нарушают лишь шелест молодой листвы на ветру и звонкое пение птиц, резвящихся в бескрайнем небе. Внезапно одна из девушек поднимает голову и полным безграничной тоски взглядом смотрит куда-то вдаль, словно пытаясь заглянуть за пределы этого мира.
— Знаешь, Сакура, я верю, что они там счастливы, — мягко улыбается Хината, дрожащей рукой размазывая по щекам прозрачную влагу.
— Да, ты права, — тихо соглашается Харуно. Ее странно потускневшие глаза тоже наполнены слезами, а переполненный глубокой грустью взгляд устремляется туда же, куда пытается проникнуть взор Хинаты.
— Кто бы мог подумать… — еле слышно шепчет она, обращаясь скорее к самой себе, чем к сидящей рядом подруге, — кто бы мог подумать, что и таким бывает счастье.